Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра

Устинова Мария

— Я рожаю, Андрей…

— Хорошо, я понял. Я уже в пути, скоро заберу тебя, жди, девочка. Я еду!

После неразборчивой скороговорки он отключился. Я сжала трубку в кулаке, молясь про себя: только бы успел! Всю беременность ждала этого момента, а когда он наступил — оказалась не готова.

Сильнее всего пугала боль.

В книгах обещали, что после того, отойдут воды, она усилится, но не думала, что настолько. Мама, как страшно… До белизны сжимая губы и борясь с болью, я кое-как оделась.

Ничего, он скоро будет

здесь, он обо мне позаботится. Я старалась не думать, почему у него был нервный голос.

Надела пальто, взяла пакет.

Браслет с бабочкой болтался на запястье, я сжала его, мысленно призывая силы и прогоняя грусть. Силы мне точно пригодятся.

Вот и настал момент расставания.

Жаль только сегодняшнего вечера — я хотела провести его с Андреем. Сюда я больше не вернусь, зато, наконец, увижу дочку. Пусть у нас все будет хорошо.

Я давно стараюсь далеко не думать о будущем.

Прощаясь с квартирой, я подошла к кухонному окну. С темного неба летел крупный снег. Моя малышка появится на свет во вьюжную ночь. Окна были не во двор, а на оживленный проспект, забитый медленно ползущей пробкой. Я рассматривала яркие огоньки, залитый светом фонарей тротуар, не обращая внимания на сентиментальные слезы.

Я не хочу с ним расставаться.

Все понимаю, но сердце сильнее разума, оно твердит одно и то же. Плачет по нему. Я стояла, сжимая пакетик в руках и понимала, что эти несколько минут врежутся в память до конца жизни: эти чувства, вид из окна.

Сверху было видно, как лавируя в потоке, пытаясь урвать любую возможность пробиться вперед, через пробку несется машина. На крыше отражался яркий блик. Я проследила взглядом перекресток, откуда она появилась и увидела, что ее преследует другая.

— О, господи, — прошептала я, когда машину занесло на повороте в наш микрорайон. — Это он!

Я добрела до двери, где меня снова прихватило.

Теряя время, я согнулась и попыталась продышать схватку. Не получилось. Интервал тоже не смогла засечь, оглушенная болью и тревогой. Что происходит? Это был Андрей, кто его гнал?

Я сумела добраться до лифта, каждую минуту представляя, как он сворачивает к дому. Время терять нельзя, нужно скорее вниз. Я его знаю. Если прижмут, он откроет огонь.

Я уже спускалась по ступенькам к двери, когда она распахнулась.

— Лена! — Андрей появился в вихре снега, белые снежинки таяли на воротнике пальто. Холодный, когда я обняла его за шею. Руки сомкнулись на моей талии. — Скорее!

Он не дал отдохнуть в объятьях, толкнул дверь, выводя наружу, и лицо закололо от пригоршни ледяного снега. Машину он бросил заведенной, с открытыми дверями. Озираясь, Андрей торопливо усадил меня на заднее сиденье.

— В чем дело? — спросила я, пока он устраивался за рулем.

— Все хорошо, — Андрей резко сдал. — Уже едем, не волнуйся, Лена.

Меня затрясло на сиденье, пока он разворачивался. Я подавилась

воздухом, и просто пыталась дышать, прижимая драгоценный пакет. Сдалась обстоятельствам. Андрей выжал газ, пытаясь выбраться из микрорайона другим путем. Пристально смотрел в зеркало — есть погоня или нет. Он пытался делать вид, что все отлично. Не знает, что я видела, как его гнали по проспекту.

— Андрей… — я зажмурилась от нового приступа боли.

— Сейчас, сейчас, моя девочка, — на ходу он набрал номер и ждал ответа, кусая побелевшие губы. — Отвечай, твою мать…

Сзади ударил свет фар, заливая салон светом, и он отшвырнул телефон.

Я не стала проверять, насколько близка погоня — прижалась щекой к шершавому сиденью и сосредоточилась на себе. Нужно посчитать интервал от схватки до схватки…

— Твою мать… — услышала я шепот Андрея.

Он резко добавил газ, поворачивая, и под сигналы машин нас вынесло на трассу. Занесло, но он восстановил управление. И сразу же утопил педаль в пол, пытаясь оторваться от преследования.

Внезапно в темноте позади мигнули красно-синие всполохи, и разлился звук сирены — от обочины оторвался экипаж.

— Нет, — сорванным голосом застонал Андрей. — Не сейчас… Не это…

В зеркале заднего вида отразились его глаза, полные мольбы: пронзительный взгляд, прорезалась глубокая морщина между бровями.

Он сомневался, что делать.

Смотрел назад, затем перед собой и пальцы сжимались на руле. Хотел оторваться. Может быть, он успеет довезти меня, но сам не уйдет. Его арестуют или застрелят в погоне.

— Остановись, — прошептала я, когда он в очередной раз стиснул руль. — Андрей, не надо, остановись!..

Меня оборвала новая схватка — искры из глаз посыпались.

— Андрей…

— Нас преследуют, — нервно сказал он. — Лена…

В голосе масса сомнений и тревог, но все же он ударил по тормозам. Патрульная машина обогнала нас и синхронно затормозила, прижимая к обочине.

Он обернулся, проверяя меня.

Перепуганный: глаза — черные провалы на белом лице, рот перекошен, Андрей часто дышал от паники. Словно вспомнил, как его арестовывали на мосту. Сквозь лобовое и метель я видела, как к нам приближается высокая фигура в форменной куртке. На груди сверкнули светоотражающие полосы.

Андрей наклонился ко мне, пытаясь что-то сказать.

— Лена… — вытолкнул он из непослушного горла, хотел еще что-то, но больше ни звука не смог выдавить.

Смотрел в глаза, и под пальто взялся за оружие. Я разгадала план: дпсник один, максимум, второй в машине. Он их застрелит, если что-то пойдет не так.

— Не делай этого, — захныкала я, потянулась к нему, собираясь положить руку на запястье.

Иначе ему конец.

Не успела — дверь распахнулась и Андрей резко обернулся. Напряженная рука осталась под полой пальто, дернулась, но не оголила оружие.