Теперь или никогда
Шрифт:
И все же Рамман проникся генералом-фельдмаршалом. С таким волчьим сыном Мирари точно не пропадет. Надежный мужчина, именно такой, каким его описывал Аластар и какой нужен сестре. Она же, как ее экзотические цветы, нежная и беззащитная. Сина – другая, она – сильная и серьезная, как тридцать три диллайнских мудреца, она не пропадет. И когда придет ее время, выберет себе спутника жизни так же решительно, как ее отец командует: «Корабль к бою!»
И пока молодой человек размышлял о разнице между своими кровными сестрами, настал самый ответственный момент. Аластар Эск взял слово, исполненный самых смешанных чувств. Ему предстояло
– Соратники мои и союзники, в переломный момент истории, на пороге сурового часа испытаний собрались мы здесь, под крышей «Гнезда Эсков», – сказал он, чувствуя, как по жилам течет сладкая патока утоления. Будь рядом Джойана, она бы увидела, что дух диллайн полон огня и света. – Мы, синтафцы, присягали Императору, и мы были всегда ему верны, ибо считали, что власть Императора необходима всему народу для обеспечения его неотъемлемых прав на жизнь, свободу и счастье.
Лорд Селвин Элвва едва заметно хмыкнул, точнее, дернул уголком губ. Он тоже одержим Властью, но в гораздо меньшей степени, если такие вещи вообще можно сравнивать. На счету лорда Элввы несколько удачных заговоров. Атэлмара Седьмого он возвел на престол лично. Эск об этом всегда помнил.
– Мы ошибались. Те, в чьих полномочиях руководить духовной жизнью народа, решили подменить собой, своими желаниями и прихотями Власть, и Закон, и Истину. Я говорю об Эсмонд-Круге, об узурпаторах-магах, об этих обманщиках и предателях, которые отняли у нас не только Веру, но Посмертие. Предвечный – не бог, именно так мы скажем нашему несчастному одураченному народу.
И подумал, едва удерживаясь от зубовного скрежета: «А еще придется сказать, что хоть он и не бог, но он все-таки есть и что он нас ест».
– Ради корыстного блага, выражаемого в магической силе, эсмонды целые века лгали и чистокровным диллайн, и людям, в чьих жилах течет кровь разных народов.
Диллайн и полукровки теперь помимо воли смотрели друг на друга почти с жалостью. И из этого обстоятельства тоже следовало извлечь пользу. Хотя бы на время утихнут внутренние распри, которые всегда разъединяли владетелей провинций. Момент поистине уникальный, ибо с первого дня образования Синтафа противоречия между диллайн и смесками только усугублялись. Дети Меллинтан втайне гордились чистотой крови и избранностью в глаза Предвечного, а полукровок до дрожи пугала одержимость Первых.
– Но правда открылась, и мы больше не станем терпеть унижения. Завтра же будет обнародован Манифест о независимости [12] , в котором мы разорвем всякие связи с Синтафом и провозгласим отделение восьми северных графств. Завтра же в этих графствах будут приведены к присяге новому правительству военные части, и начнется мобилизация ополчения.
Наследник Лираен содрогнулся всем телом не зря. Молодой человек бредил отмщением за смерть родителей, за надругательство над сестрами и только и ждал начала войны. Надо бы его попридержать.
12
См.
«Еще успеем повоевать. Без этого уж точно не обойдется. Это уж точно», – решил Аластар, мысленно сделав зарубку на память. Ему и самому хотелось посчитаться за Эдвига. Пожалуй, покойный Лираен-старший был единственным из Совета, не считая Раммана, кому имело смысл доверять без оговорок. Остальные не упустят своего. Тот же лорд Рэй, например.
– Ко всему прочему настоятельно требует обнародования Декрет об отделении Храма от Государства. Ибо мы даруем нашим гражданам Свободу Совести, свободу верить в настоящих богов, какие только снизойдут к обманутому в самых святых и сокровенных чувствах народу.
Аластар тяжело вздохнул. Глаза князя налились кровью, как у генерала Кана. Он устал, смертельно устал. Одержимость выпила все соки. Она же наполнила тело дрожью и нетерпением.
В свое время Эску предлагали взойти на трон Синтафа. Сам Херевард предлагал… Но быть карманным императором Эсмонд-Круга? Увольте! Делиться властью с магами? Плясать под их дудку? Даже у очень молодого, обуянного жаждой власти, почти бредящего короной владыки Аластара предложение вызвало одну лишь насмешку. Иллюзия Власти его никогда не интересовала, нет.
А Рамману еще не доводилось видеть Эска таким. Таким страшным, обреченным, непреклонным, что чудилось – распахнутся за его спиной золотые крылья Меллинтан, и заклекочет князь диллайн, и ударит когтями… Мелькнуло на миг перед глазами, точно солнечный блик.
– Не подданными станут жители Файриста, но свободными гражданами свободной страны, где не будет места проклятой эсмондской магии. А чтобы наши враги не сумели отобрать эту свободу, мы будем сражаться. И наши союзники – дети Морайг – помогут нам в этой святой борьбе. Из-за моря протянута рука поддержки, протянута теми, кто когда-то бежал от ужасной участи, постигшей диллайн и других синтафцев, и эта рука – рука настоящего друга.
Рамман неожиданно вспомнил слова своей матери.
«Запомни, – сказала та однажды. – Если в решающий момент человек готов жертвовать ради тебя честью и жизнью, это значит – он настоящий друг. Моя Грэйн не особенная, нет, просто она – ролфи, а ролфи – они такие. Моя ролфи, моя сестра». Шуриа видят дух, шуриа не ошибаются, шуриа никого не прощают, но зато умеют любить за все сразу.
Пожалуй, Аластар Эск доверяет Вилдайру Эмрису больше, чем всем своим соратникам, вместе взятым. Священный Князь все-таки бешеный, а не одержимый. Существенное преимущество.
У эрна Рэймси, после бурного обмена мнениями с генералом Каном слегка взъерошенного и отчасти заплеванного, но радостно-возбужденного, были все резоны считать себя в выигрыше. Разумеется, на восемь эскадронов кирасир он всерьез не рассчитывал. Носатый Филин был абсолютно прав, многого с мятежников… – то есть, извините, с Княжества Файрист! – не возьмешь при всем желании. Самое большее, чего ожидал Рэймси, – это пару сотен обленившихся резервистов верхом на разномастных клячах. Однако получил улан! Право, Илдред Кан расщедрился настолько, что даже обильное брызганье слюной злющему диллайн можно простить. Ролфи и простил, незаметно утираясь платочком и наслаждаясь триумфом все то время, пока Аластар Эск произносил пред соратниками речь, кою без натяжки можно было назвать коронационной.