Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна
Шрифт:
И это тоже, надо сказать, работало прекрасно.
Но весь этот остракизм, должен сказать, ожидал лишь того, кто спортом занимался открыто, напоказ. Мол, вот какой я тут весь из себя Шварцнеггер, а вы, дескать, русское быдло животастое.
Тогда да, – не будут тебя терпеть трушники.
А если ты потихонечку качаешь себе пресс в своей комнате за закрытой дверью и никому об этом не рассказываешь, – тогда ничего страшного. Если не переусердствуешь с прессиком своим, – авось и за своего сойдёшь.
И
Впрочем, находились у нас и такие товарищи, которые требовали, чтобы все правила исполнялись буквально и вот прям вообще строго-строго и чтоб никто их не нарушал. А если нарушает, – так гнать его в шею из настоящих школьников.
Таких догматиков, скажу я вам, у нас было немало, но погоды они не делали.
Кстати, Соня Барнаш у нас была именно такой вот кондовой трушницей. Очень она злилась, когда кто-нибудь что-нибудь там нарушал. Вот прям на дух нарушителей не переносила.
Это было очень смешно.
Смешно хотя бы потому, что при всём этом показном ригоризме Соня никогда не курила, не пила спиртного и занималась спортом. Но мало того, – она ведь ещё любила рассказывать всем, как же она ненавидит всяких алкашей, наркоманов, хлюпиков и других унтерменшей, которые по её мнению жить вообще не заслуживали.
Кстати, Барнаш хоть и ненавидела наркоманов, – сама периодически употребляла.
Не знаю, почему именно так происходит, но почему-то все, кому я рассказывал о трушниках, об их образе жизни и вообще обо всей этой специфической субкультуре, – у слушателей почему-то всегда складывалось впечатление, что эти самые настоящие школьники – просто какая-то редкая разновидность гопников.
Так вот, нет ничего более далёкого от истины, чем это представление.
Возможно, конечно, что мой читатель окажется человеком интеллигентным, и ему в голову не взбредёт подобный вздор. Всё-таки все те люди, которым я о трушниках рассказывал, – были ограниченными и скудоумными филистерами, которые, разумеется, ничегошеньки не понимали в колбасных обрезках.
Но всё же…
Мало ли, вдруг и на нашу интеллигенцию вдруг найдёт внезапный приступ упрощательства, и она тоже объявит наших школоло обычными гопниками?
Поэтому объясняю для тупых.
Настоящие школьники на гопников похожи не были. А похожи они были на…
Впрочем, если уж совсем по чесноку, – трушники ни на кого похожи не были.
Ну, разве что на французскую золотую молодёжь времён Термидора.
Впрочем, гордое имя Incroyables у нас носили немного другие люди. Но о них позже.
А вообще это было очень панковское движение.
Да, именно панковское.
Нет, нельзя, конечно, сказать, что настоящие школьники – это всё панки, какая-то их там разновидность.
Трушники панков терпеть не могли, и если бы кто у нас им сказал, что они похожи на панков, – такому типу мигом дали бы в рыло.
Но если подумать как следует, мозгами пошевелить, – то да. Вылитые панки. Ну, во всяком случае похожи.
Похожи, да.
Но именно похожи. Знак равенства между ними никак не поставишь.
Похожи, – и баста.
А чем похожи?
Да много чем!
Панки бухают, – и наши бухают, панки на улицах дерутся, – и наши тоже, панки анашу курят, – и наши её же, панки одеваются так, что мама дорогая, – и наши не отстают.
Но на этом сходства, в общем-то, и заканчиваются.
Всё: дальше не идут.
Впрочем, а реально ли сходство это или так, – видимость одна? В конце концов, все нормальные подростки бухают, дерутся и курят анашу! С какого боку тут вообще панки нарисовались?
Да и вообще, – мало ли на кого там похожи (кстати, а кто это говорит?) наши настоящие школьники.
Они и на мюскаденов похожи (и даже пахнут соответствующе), – но не мюскадены же они. И не панки.
И то, что нам, интеллигентишкам, они кажутся похожими то на гопников, то на панков, – ничего ровным счётом не значит.
Потому что на самом деле они ни на кого толком не похожи.
Знаете, тут я вообще могу сказать только одно: в нашей школе была великая культура экстравагантности.
Да, всё это интеллектуальное (или антиинтеллектуальное?) обезьянничание было у нас в традиции. И притом традиция эта была абсолютно доморощенной. Сермяжной, так сказать.
Вот панки, – другое дело.
Их к нам завезли из-за границы.
Как и скинов, расту и эти прочие молодёжные субкультуры.
Поэтому-то наши российские парки такие унылые. Они подобны кактусам, пересаженным в тощий московский суглинок.
Этим хлюпикам здесь не место.
То ли дело наши трушники!
Вся их экстравагантная субкультура, что называется, шла от земли. И все их безумства, все эти странные и причудливые выкрутасы, – всё это было оттуда же. Всё это было абсолютно русским. В этом всём не было ничего заграничного.
Настоящие черпали свою силу из земли.
И знаете: не зря трушники у нас так любили «Ансамбль Христа Спасителя и Мать Сыра Земля».
Хотя почему любили?
Они и сейчас любят.
И я люблю, коли уж честно признаться.
Кстати, я вот написал сейчас, что трушники у нас панков ненавидели.
И знаете, почему именно ненавидели?
А потому, что все панки – это вшивые интеллигентишки. И притом вшивые – это не метафора. Они ведь реально все больны педикулёзом.
Да, если панков за что и ненавидели в нашей школе, так это за грязь. За то, что эти сволочи никогда не моются и потому смердят как бомжи или хасиды какие-нибудь.
Настоящие школьники грязи не терпели.