Теперь я стеллинг!
Шрифт:
Круглая зала, несколько каменных столов, тяжёлых и грузных, заменявших, вероятно, парты (или я в этом ничего не понимаю?). Перед местной доской — довольно потрёпанный жизнью и временем ковёр. Опять же, по бокам — горящие мягким светом знаки. В углу, возле доски, я заметил сваленный в кучу мусор: какие-то брёвнышки, деревяшки, колышки, камушки… В общем, заметив местную детвору, уже уютно устраивавшуюся на коврике, я, со вздохом подошёл поближе после уселся, не забыв, когда на меня обернулись, показать жест приветствия, после чего я мазнул взглядом по детворе, которая пришла сюда обучаться. Что я могу сказать? Стеллингские дети… ну, они,
Детвора, естественно, шкодила, озорничала… в общем, демонстрировала категорическую тягу к отсутствию знаний. Те, которые постарше, выполняли роль надсмотрщиков, иногда давая живительный пендаль особо зарвавшимся… идиллия… я, признаться, даже вспомнил свои школьные годы, да…
Наконец, появилась учительница (учитель? А, пофиг, пусть будет так, как эта братия привыкла). Ну, что я могу о ней сказать? Нарядная, пусть и немного потёртая ряса, ярко-зелёного цвета. На носу — настоящие очки, но без дужек, правда, держались там они, как влитые… Сверху, кстати, была шапочка — или как там эта хрень называется, которую одевают на голову выпускникам пиндосских ВУЗов и колледжей, такая, ромбообразная, тоже кстати, того же болотно-зелёного оттенка. Лицо строгое, серьёзное… ну, а в остальном… Жёлтые волосы, скреплённые в конский хвост, голубые глаза… А! Брови! Не толстые, но донельзя хмурые и выразительные, во!
Между тем, наш зверинец, заметив прибытие преподавателя, тут же поднялся на ноги, после чего нестройным хором отвесил стандартное приветствие стеллингской братии. Я, будучи по природе человеком «делай как все», поспешил повторить вслед за всеми.
Её лица не коснулась радость, довольство… ну, в общем, добрый рабочий настрой, нет: она, всё с тем же хмурым и пуленепробиваемым видом, подошла к доске, после чего, обернулась и громко произнесла своим гулким и чётким голосом:
— Класс, мы начинаем занятия…
После чего, абсолютно ничего не смущаясь, подобрала полы рясы и уселась перед нами на ковре по-турецки… ну что, посмотрим, какой ты, ОШ стеллингский…
С чем сравнить местную систему образования? Ну, она что-то взяла от средневековья и церковно-приходских школ, что-то — от университета, но, в основе своей, осталась… чем-то вроде племенных уроков. То есть тех, доисторических, на которых старший (умный, умелый, дальше по списку) обучал юных падаванов тому, что умел сам, с одной стороны, а с другой — давал базовые знания, необходимые для выживания… Как это всё сочеталось? Что ж, первым «уроком» была… угадайте? Молитва. Да, самая настоящая молитва. Нас заставляли возносить хвалы и оды (осанны, о, мудреное словечко!) во славу Прапредка. Кто такой этот поц и чем конкретно он занимался — пока не объясняли, но вот молиться ему — вынь и выложь прям сейчас!
Система тут же выдала мне сообщение:
Внимание! Вам предлагается сменить вероисповедание на Культ Предков (стеллинги). Осторожно! Смена Веры может оказать серьёзное влияние на вашу дальнейшую жизнь. Подтверждаете?
Поскольку напрямую никаких бонусов/штрафов не рисовалось, я пришёл к мысли, что пока стоит повременить с выбором. И вообще, если у меня Покровитель
Ваш Покровитель одобряет вашу крепость веры! (отношение Покровителя + 2)
Внимание! Ваши отношения с Покровителем превысили отметку 20/100 (21/100)! Новое отношение Покровителя: нейтральность, следит за вами вполуха.
…Медведь, я, конечно, тебя уважаю (а какой русский не уважает медведя? Пусть и гайдзинского происхождения), но, ты это, я тебе поклоняться не думаю… пока что…
Всё это, надо сказать, происходило в параллель тому, как мои губы, шептали на стеллингском языке что-то вроде:
— …Ветвями древнего древа храни нас, Великий…
К концу «Урока Богословия», я уже основательно успел устать от выскакивавших сообщений… к слову сказать, за последующие мне уже не давали «Репы» с Покровителем. Ну и хрен с вами, как говорится… а то я уже подумал, что нашёл дыру в балансе…
Вообще, подобные формулы, как мне говорила одна знакомая, лучше или читать… ну… как это… полностью на них сосредоточившись. То есть с Верой, со всем Сердцем… как понимаете, это был не мой вариант. Или же, как она говорила, просто бубнить, погрузившись в свой поток мысли. Конечно, я иногда сбивался, но, в общем потоке, я не особо выбивался… хотя, пару раз меня поправляли и останавливали, когда меня начинало заносить на «Отче наш».
Следом за молитвой, нас начали грузить местным фольклором. Ну, то есть сказками, легендами… Сегодня, например, нам рассказывали про «Тропу Мёртвых». Ну, по местным поверьям, душа, прежде чем «вернуться в лоно великого Древа», должна пройти достаточно живописный маршрут по лесам и весям… короче! Если бы по этой схеме сняли бы ужастик, я думаю, он бы пользовался большим успехом… Местная легенда, кстати, гласила, что тот, кто желает вернуть кого-либо из мёртвых, тоже может ступить на эту дорогу, вслед за умершим. Правда, как говорят, даже если и свершится чудо, придётся заплатить за это большую цену…
После такой нагрузки, нас ждали уроки местного языка. Меня, кстати, отделили от всего класса, после чего выдали местный вариант букваря. К счастью, гарданский был буквенным языком… другое дело, что местные закорючки, напоминавшие мне руны — не самое простое в обучении письмо… В общем, пока весь фокус внимания учительницы сместился на меня, другие школяры самозабвенно валяли дурака. Нет, к ней у меня претензий не было: строгая, но не слишком, терпеливая, но короткая на воздаяние: подзатыльники раздавала только так. Живительный лещ в её исполнении, кстати, моментально приводил в чувство…
Изучение гарданской письменности — 10 % из 100
Писали здесь, кстати, на небольших грифельных досочках, при помощи небольших палочек. И, покуда остальные школяры тихо маялись дурью, я, чуть высунув язык, старательно выводил местную «А», ту самую, с которой пишется «Ар». И нет, она была далеко не первой буквой, но… пятая. Из тридцати двух знаков (хе, почти как в нашем). На мой вопрос о собственно стеллингском письме, преподавательница, посмотревшая на меня очень странно, заметила, что его изучают только после достижения совершеннолетия, поскольку оно гораздо сложнее и труднее для восприятия, нежели гарданский, который она именовала не иначе как «примитивным».