Теплая снежинка

Климова Юлия

– Ага, или морковка.

– Точно! Простенько и со вкусом.

– Или засеять картошкой… Колорадские жуки полакомятся с удовольствием, а затем наверняка переползут на соседние участки…

– Переползут на квадратные метры проекта «Оникс», – мечтательно вздохнула я.

Мы с Середой посмотрели друг на друга и засмеялись, он вынул зубочистку, небрежно бросил ее в пепельницу и побарабанил по столу тонкими пальцами.

– Самое поганое, что Кондрашов здорово

подпортил твою карьеру.

– Мерзавец, – согласилась я на удивление спокойно. – Наверное, когда мы вернемся, меня вызовет Бондаренко… Герман не станет откладывать звонок.

– Плюнь на них, – посоветовал Середа.

Странно, но я уже не злилась. Вернее, не злилась так, как пару часов назад. И я уже была готова и к разговору с Андреем Юрьевичем, и к презрительному взгляду Сливы. Готова, потому что козыри все же находились в моих руках.

– Завтра суббота, и я поеду к маман, послушаю, что она скажет…

– И?

– Официально приму десять гектаров земли и напрошусь на ближайшую вечеринку в галерею. А если кто-то желает поговорить со мной о чем-нибудь, то добро пожаловать – я открыта для общения.

– Держись, Наташка! А вообще, Кондрашова даже жалко, нет у мужика счастья в личной жизни, и такую жену упустил.

Я смяла салфетку и бросила ее в насмешливое лицо Середы.

Как и предполагалось, Бондаренко вызвал меня почти сразу. При моем появлении он мрачно сдвинул брови и поджал губы.

– Наталья Амелина по вашему приказанию прибыла, – виновато произнесла я и села на стул.

Что вы хотите сказать, Андрей Юрьевич?

Что я не оправдала ваших надежд?

Что не выполнила обещание?

Что Герман попросил прислать вместо меня дизайнера мужского пола?

Хм… Десять раз «хм».

– Мне позвонил помощник Кондрашова и попросил передать заказ кому-нибудь другому, – четко произнес Бондаренко и внимательно посмотрел на меня. – Он попросил прислать мужчину.

Я не собиралась изображать удивление.

– Ясно…

– Как это понимать?

– А помощник Кондрашова не назвал причину?

– Нет, заверил, что к тебе претензий нет, и тут же потребовал другого дизайнера. Как это понимать, я спрашиваю?

Уж лучше бы он на меня заорал. Но нет. Вопросительная тишина и все тот же мрачный взгляд.

А я ни в чем не виновата!

– Мне кажется, они – шовинисты, – потупив взор, ответила я. – Или… ну эти… как их… ну, мужчины им роднее, ближе, что ли…

– Кто они? – Самообладание Андрея Юрьевича пошло на спад.

– Кондрашов и его помощник.

– Амелина, прекрати! –

Бондаренко хлопнул по столу ладонью так сильно, что я вздрогнула, а книги на полках прижались друг к другу. – Я даже представить себе не могу, что нужно сделать, чтобы в итоге получился такой результат! Чтобы вместо тебя попросили мужчину! Не просто дизайнера получше, а мужчину!

Я вжала голову в плечи, мысленно обдала водопадом ругательств Кондрашова и Германа и решила придерживаться выбранной линии:

– Я же говорю… шовинисты проклятые и эти… ну… эти…

– Амелина! – Андрей Юрьевич резко развернулся в мою сторону. – Ты мне обещала! Я, как дурак, тебе поверил!

– Моей вины в этом нет. Я не виновата, что меня окружают… м-м-м… своеобразные люди. Вот возьмем, например, вашего Листопадова…

– Хватит.

Я послушно замолчала.

Спасибо, спасибо, Дмитрий Сергеевич, за этот ад. Спасибо. Сейчас мне нужно перетерпеть, и только, а вас ждет долгая мучительная зима… Хотите жену из хорошей семьи… будет вам жена.

– Моей вины в этом нет, – твердо повторила я.

– Ты провалила заказ, и скажи спасибо, что Кондрашов не переметнулся в другую студию – это для тебя смягчающее обстоятельство. Полгода, – он поднял указательный палец вверх и повторил: – Полгода я не хочу ничего слышать о крупных заказах для тебя, понятно?

– Да.

– Все бухгалтерские долги должны быть закрыты в недельный срок, понятно?

– Да.

– Никаких часовых бесед с Середой, понятно?

– Да.

– Работать с утра до ночи, понятно?

– Да, – еще раз ответила я и заглянула в глаза Андрея Юрьевича.

– И не надо на меня так смотреть!

– Не буду, – дернула я плечом, но глаз не опустила.

– Иди.

– Хорошо.

– А заказом займется Бережков.

– Хорошо.

– Иди.

Но я не двинулась с места. Как, ну как объяснить Андрею Юрьевичу, что я добросовестно работала и даже купила для Кондрашова диван (от которого теперь придется отказаться), как объяснить, что анчоусу очень трудно жить в мире Акул, что мне жаль и все такое…

– Андрей Юрьевич, – начала я, расправив плечи. – Хотите, я поеду к вашему бывшему однокласснику Листопадову и наведу в его квартире порядок? Хотите? У него будет самая лучшая квартира в Москве!

– Нет, – Бондаренко потер лоб. – Не хочу.

– Почему?

– Тебя, Наташа, – ответил он, тяжело вздыхая, – спокойно можно посылать только к пенсионерам.

До чего же у меня милый босс, люблю его всей душой.