Тепло и свет
Шрифт:
– Все равно его надо вынести в большой зал, – сказал Мастер.
– Конечно, – сказала Физик. – Зря, что ли, старались?…
Полковник и Клерк вновь беседовали за коньяком – это у них входило в традицию.
– Это было совсем не трудно, – сказал Клерк. – Она согласилась сразу. Наверное, давно мечтала.
– Даже не верится, – сказал Полковник. – Такой старик в роли жениха…
– Какой же вы старик, бросьте. Главное – ничего не бояться. А давайте, я вам сейчас такую женщину приведу, тигрица, а не женщина, она вас так полечит…
– Ну что вы, накануне свадьбы…
– Тем более! Вам просто
– Не надо, я думаю, все будет хорошо. Я так, знаете, предчувствую…
– Как хотите. Прозит!
– Я думаю, нам нельзя останавливаться на достигнутом. Это как езда по скользкой дороге: нельзя резко тормозить. Надо, пока есть патроны, завершать преобразования. Главное – это не забывать о цели. Мы сейчас должны рассчитывать на сто поколений вперед. Чтобы постоянно прослеживать род, причем примерно одинаковая численность людей все время была постоянной, вы понимаете меня? Надо это тщательно обдумать и воплотить. Очень мало нельзя, очень много тоже плохо, нужна стабильность. Я думаю, без регларен… регмалер… регламентации не обойтись. Давайте прямо сейчас решим, как это все будет в будущем. Забота о будущем – вот что должно двигать нами.
– Разумеется, – с воодушевлением подхватил Клерк. – Я предлагаю следующее: теперь, после введения нового порядка, начнут родиться… рождаться дети. Надо, чтобы Министерство Продления Рода создало выбраковочную комиссию. Все слабые, болезненные, хилые должны уничтожаться. Особенно мальчики. Следует добиться того, чтобы уже в следующем поколении число мужчин было раз в десять меньше числа женщин. И так постоянно. Что это даст? Главное – это улучшение человеческой породы. Второе, и тоже главное – позволит поддерживать численность населения на одном уровне без ограничения рождаемости. Наоборот, пусть рожают как раз больше, будет из чего выбирать. Наконец, создание совершенно нового общества, в котором мужчина будет самой природой поставлен над женщиной!
– Что-то вроде гаремов, – с пониманием кивнул головой Полковник.
– Вот-вот! Мусульмане понимали толк в жизни! Так что давайте, за оставшиеся девять месяцев как следует подготовиться и во всеоружии… Н-да, не подумал… А ведь не все нас поймут, народ не приучен мыслить государственными категориями, тут такое может начаться… Хорошо, что заговорили о подготовке. Может быть, имеет смысл заняться выбраковкой уже сейчас? Зачем позволять оставлять потомство таким законченным алкоголикам, как Художник? Или таким мозглякам, как ваш Мастер – не пойму, почему вы так хорошо к нему относитесь?
– И что вы предлагаете, убивать их, что ли?
– Да не обязательно. Можно стерилизовать, а можно просто изолировать. Пусть живут. Пока.
– Ладно, подумаем. Сейчас они никому не мешают.
– Сложный вопрос: мешают или нет. Посудите сами: пользы от них новому обществу никакой, а вред всегда может быть. Неприятные они люди. Скользкие. И Пастор этот… Не люблю его. Да, о подготовке… Может быть, имеет смысл, хотя бы на первое время, разделить вообще всех мужчин и женщин? Хотя нет, смысла не имеет. А вот детей – так точно надо сразу отнимать у родителей и растить по отдельности. Воспитывать в новом духе. Иначе ничего не выйдет. И Художника надо простимулировать, пусть там в своей картине как надо историю отражает, а то потомки посмотрят – а предки-то не так жили… Все должно иметь смысл. Все должно подчиняться одной идее. И если будем ее придерживаться неуклонно, все
– Нет, еще есть.
– Надо срочно заняться выбраковкой. И начинать с этих… с интеллигентов. На кой черт они нужны? Очкарики и мозгляки. Человек будущего должен быть здоровым, сильным, красивым! А они-то сопротивляться начнут. Они чу-уют! Каких только слов не напридумывают! И культура, мол, и знания, и те-те-те!… Вроде как без них и не проживешь! Проживем, прекрасно проживем, вы еще завидовать будете. Мнят о себе много, а толку от них… Так что мы и начнем: потихоньку, по одному, чтобы без паники… А то и поработать заставим, пусть пещеру порасширяют да поблагоустраивают. Привыкли бездельничать. Где у нас там список? А, вот. Смотрите: архитектор, сорок шесть лет. На кой черт на него жратву переводить? Или вот этот: писа-атель! Надо еще узнать, что он там пишет. Может, он такое пишет… Анте… антрепренер… это что за чушь? Полковник, вы не знаете, что такое антерпринер? Я что-то слышал этакое, но не помню. Ладно, разберемся. А, впрочем, чего там разбираться, всех их под корень…
– Ну, вы что-то размахнулись.
– Только так и надо. Я, если хотите знать, нутром чую – надо их убирать. Потому что тут или-или: или мы их, или они нас. Убирать беспощадно. Это и в наших интересах, и в интересах будущих поколений. Всегда от них был один вред и смута; пока нужны они, их еще можно терпеть, а теперь не стоит. Опасно.
– Да какая от них опасность, что вы…
– Вы уж мне поверьте, я знаю, что говорю.
– Можно, конечно… В конце концов, мы ничего не теряем.
– Вот именно.
– Прозит!
– Прозит!
– Потомки нам не простят, если мы сейчас не воспользуемся ситуацией и не заложим основы идеального общества.
– И будут правы, если не простят. Во имя будущего!
– Во имя!
Первое и единственное покушение на Полковника было совершено утром следующего дня: подросток, сын одного из расстрелянных, метнул в Полковника нож. Полковник получил не опасную, но болезненную рану правой грудной мышцы. Мальчика схватили, и Клерк куда-то увел его. Никто не знает, что с ним стало.
– С Принцессой творится что-то страшное, – говорил Пастор, расхаживая по мастерской. – От этой истории с ее согласием воняет самым неприкрытым шантажом, но я ума не приложу, на чем ее держат. Главное, сама она молчит. Хоть бы намек какой… Или задумала она что-то? Она ведь отчаянная девица, от нее всего можно ожидать. Понимаете, страха я в ней не чувствую. Наоборот, решимость какая-то. Но ведь наломает дров девчонка, а то и хуже… Давайте вместе подумаем, что делать будем?
– У нас нет материала для думанья, – сказал художник. – Надо попытаться разузнать подоплеку этого дела.
– Пожалуй, да, – сказала Физик. – Попробую-ка я с ней поговорить как женщина с женщиной. А вы что думаете по этому поводу, Мастер?
– Не знаю, – сказал Мастер. – Меня это как-то выбило из колеи… Видимо, это действительно шантаж, но действовать вслепую нельзя.
– От вас я ждал более свежей мысли, – сказал Пастор.
– Не могу отвечать за ваши несбывшиеся ожидания, – неожиданно резко сказал Мастер.
– Не можете – не надо, – сказал Пастор. – Тем более что этого я от вас и не требую. Просто теперь нам действительно придется думать и действовать быстро и безошибочно. Время собирать камни прошло, наступает время бросать камни…