Теплый пепел надежд
Шрифт:
Капитолина обрадовалась Гуле. Напрасно накричав на соседку, она теперь не знала, куда усадить и чем угостить гостью. Но та не за этим сюда пришла. Да и Капитолине Гуля нужна была для серьезного разговора. Не может быть, чтобы такие подружки ничего не знали друг о друге…
В чем-то Капитолина была права; только Соне не была присуща настоящая откровенность — так она себя зарядила на жизнь.
— Тетя Капитолина, а Соня вам не звонила? — спросила Гуля.
Капитолина удивилась и немного обрадовалась: девочка что-то знает, недаром хотелось с ней поговорить.
— Не-ет, — ответила женщина осторожно.
Гуля молчала.
Тогда Капитолина начала проникновенно:
— Гулечка, девочка ты моя, видишь, на мне лица нет. Сижу и все жду, когда моя доченька покажется, солнышко мое… Мы ведь с ней одни на всем белом свете…
Капитолина заплакала перед маленькой девчонкой.
— Она позвонит, обязательно позвонит! — с жаром сказала Гуля. — Соня не такая. Раз обещала… — и запнулась, считая, что сказала слишком много.
Она уже поняла, что Капитолина ничего не знает ни об отгуле, ни о поездке дочери.
— Что она обещала? — спросила женщина. — Откуда позвонит? Где она? Скажи ты мне за-ради Христа! Я ведь извелась вся. Не буду я ее ругать, вот как на духу говорю, — и Капитолина перекрестилась широким крестом.
Гуля подумала, что, в конце концов, никакой тайны в этом нет, хотя где-то гнездилась мысль, что есть тайна, да еще какая!..
— Соня захотела в вашу станицу поехать, в Семикаракоры, сказала, что заскучала очень… И что обязательно позвонит оттуда.
— Батюшки-светы! В Каракоры? Да она чего это? Со мной не поговорила… Я бы сама с ней слетала… — Капитолина опять стала утирать глаза, но от сердца отлегло. — Вот она куда маханула! Ну и девка!
Гуля пыталась выгородить подругу:
— Она автостопом поехала, знаете, голосуют на дороге, машины подбирают и денег не берут или так, самую малость. Вы бы так не поехали.
Капитолина было заволновалась, но пересилила себя, ей надо бы еще порасспросить Гулю, чтобы оправдать Соню перед Тамарой и Валерой.
— Гулюшка, деточка, — сладко начала она, — ты мне правду только скажи, а то мы с мамой… — Капитолина осеклась, назвав при Гуле Тамарку ее мамой, и тут же поправилась: — Мы с твоей тетей Тамарой малость поругались… Скажи, Соня-то убиралась в общежитии? Работала? Или все ты делала, как все говорят? Неужто она могла так: не работать, а деньги получать?.. — Гуля отметила оговорку Капы, но чувство было двойное: и обида за свою родную маму, и вместе с тем какая-то вспыхнувшая радость: Тамара считает ее дочкой, и все так считают!
Гуля замахала руками:
— Да что вы, тетя Капитолина! Разве Соня так может? Я вам всю правду расскажу, только вы никому не говорите, ладно? Мы очень Максика боялись. Он был против нашей дружбы. Ну… — она замялась. — Он считал, что Соня старше меня и что я под ее влияние попаду. А брат сам хотел мной руководить… Вот мы и не стали говорить, что Соня работает в общежитии… Ходили в одинаковых платьях, она платочек надевала, убиралась днем, когда все на работе… Так что деньги она за свою собственную работу получала! Это из-за Максика!
Капитолина от
— Родная ты моя! Какую же ты с сердца тяжесть сняла! Я теперь ждать ее буду!
Женщина озабоченно посмотрела на Гулю:
— Ну, и когда же она приехать собиралась?
Этого Гуля не знала, но ей показалось, что Сонечка уезжает на день-два… Позвонить Соня вряд ли сможет, у них на почте телефон почти всегда не работает… Значит, через день-два объявится. Капитолина повеселела и предложила испечь печенье-скороспелку — вкусное!
Но Гуля заторопилась домой. Если Капитолина немного успокоилась, то Гуля, наоборот, встревожилась еще больше.
Пройдя на кухню, где сидели Валера с Тамарой, она холодно сказала:
— Дядя Валера и тетя Тамара, я хочу внести некоторую ясность в отношении моей подруги Сони. Она работала в общежитии, убиралась днем, когда Максик уходил на работу. Вы знаете, что она его очень боялась, потому что он ее ненавидел. Я это говорю даже сейчас, когда с ним… с ним… — она не смогла продолжать и, заплакав, убежала в свою комнату.
— Я Гуле верю, — сказала Тамара. — Макс ведь и правда запрещал Гуле дружить с Соней. И, помнишь, девчонки с нами договаривались?..
Валерка вспомнил, и ему стало совестно.
А Гуля у себя в комнате впервые в жизни пыталась анализировать. Вспоминала, о чем они с Сонечкой говорили, какое когда у той было лицо, что она придумывала…
Первое, что Гуля поняла, так это то, что Соня надула всех. И ее тоже. Ни в какие Каракоры она не поехала, это ясно… Телефон на почте редко работает!.. Ой, ладно! Какой-то там центр есть…
Однако никакого звонка. Это означает одно: Сонечка не там… И главное, зачем было убегать из дома?.. Все надоели, это Гуля понять может… Но у Сони ведь нигде никого нет. Даже в этих самых Каракорах…
А может, у нее там мальчик? Она такая скрытная!
В сомнениях и слезах Гуля уснула.
Итак, Сонечка в наряде Весны, сидя на стуле за стенным шкафом, с дрожью и нетерпением ждала хозяина комнаты.
И Макс пришел. Как всегда случается в компаниях, не хватило вина. Тут он вспомнил, как и предполагала Сонечка, о бутылке коньяка. И как опять-таки верно она подумала о том, что за Максом увяжется девица.
Однако он быстро отправил ее обратно, пообещав, что скоро придет. Это была явная ложь, и обиженная девица ушла.
Войдя в комнату, Макс зажег настольную лампу и посмотрел за кресло, где стояла бутылка. А за шампанским ему надо было лезть в стенной шкаф.
Он стоял с бутылкой коньяка в руке, размышляя, возвращаться ли к Мишке. Идти ему не хотелось, девицы были неинтересные, питье тоже не шло, а больше там делать нечего.
Макс вдруг решил, что никуда не пойдет, а примет сейчас коньячку и завалится спать. Глотнув коньяка, он повернулся, чтобы поставить бутылку…