Теплый пепел надежд
Шрифт:
…Хорошо, что дядя Валера придумал купить дом, подумала Гуля, отвыкнув от того, что с ней в комнате ночью находится взрослый брат. Да и вообще неприятно, когда кто-то наблюдает за тобой. Если бы не Макс, Гуля сейчас бы порыдала как следует, посидела бы при свете, покурила, чашку кофе выпила. Подумала бы спокойно обо всем, что с ними за последнее время произошло. А так… Приходится переодеваться в ночную рубашку (Макс отвернулся) и ложиться спать. Конечно, можно размышлять и в таких условиях, но удовольствия
Сонечка!.. Где ты?.. Гуле впору было заплакать.
Услышав голос Макса, она вздрогнула. Гуля не ожидала, что он с ней заговорит, да и не хотела этого…
— Гуля, ты же не спишь, я знаю. Разве не так?..
Гуля сначала решила молчать, но, вспомнив, что он бедный-несчастный, ответила, что не спит.
— Давай тогда честно — и больше никогда об этом.
Сказал каким-то странным тоном, то ли угрожающим, то ли просто суровым… Гуля не поняла, она вообще перестала понимать: все переглядываются, что-то скрывают, о чем-то серьезном думают, а она в стороне, как неродная…
— Давай, — прошептала Гуля, не имея никакого представления, о чем он может сейчас с ней говорить?
Они, как в былые времена, сев на своих постелях, закурили. Макс затянулся так, что сигарета затрещала, и, отмахнувшись от дыма, который попал ему в глаза, сообщил:
— Я знаю, кто меня уделал.
Гуля охнула, подумав, почему же он ничего не говорит дяде Валере?.. Тот бы… Но Макс перебил ее мысли.
— И ты знаешь, — сказал он это очень уверенно.
Гуля растерялась. Выходит, он думает, что она знала и молчала? Кто же она тогда такая? Предательница?..
— Максик, — она постаралась, чтобы голос у нее был как можно ласковее и мягче, ведь он еще болен! — Максик, ну подумай сам. Если бы я знала, неужели бы я молчала?..
— Это не исключено, — ответил он холодно. — Чего ты в таком трансе? Я жду от тебя признания.
Гуле совсем не хотелось говорить Максу, что ее транс связан с потерей Сонечки и что, конечно, с той что-то случилось, а им всем наплевать, потому что Сонечка чужая!..
А вообще, что, теперь ему ничего говорить нельзя? Нет, можно и нужно!
— Это из-за Сонечки, Максик…
— Та-ак! — заорал он, чуть не подпрыгнув на постели. — Я был уверен!
— Тише, — попробовала усмирить его Гуля, — услышат, подумают, что опять… — она не добавила «ты меня бьешь», — мы ссоримся. Не надо, Максик! А если ты так разозлился, давай прекратим разговор до лучших времен.
Гуля легла и закрыла глаза, хотя внутри у нее все тряслось.
Макс, тоже опасаясь, что услышат, тихо продолжил:
— Рассказывай, что знаешь.
— Я знаю очень мало, если тебя вдруг заинтересовали наши соседи… Они уехали в Каракоры и пробудут там все лето…
— Значит, она в Каракорах, —
«…Что ему надо от Сонечки? — со страхом подумала Гуля. — Что он к ней привязался?» Чтобы отвлечь его от мыслей о подруге, она спросила:
— А как ты думаешь, кто… с тобой…
И не успела больше ничего сказать, как Макс прошипел, словно змея:
— Твоя подружка Сонечка!
— Да она никого не может обидеть! Ты говоришь так, потому что ненавидишь ее! Сонечки, наверное, вообще уже нет на свете! Ее убили! — кричала Гуля, зарыдав.
«Рассказать ей все, — размышлял Макс. — Но ведь начнутся рыдания и истерики. А если она все-таки что-то знает?..»
Тут Макс, хорошенько подумав, понял: Гуля ничего не знает. И знать ей не надо. И никому не надо. Как он и задумал. Зря, конечно, ляпнул, но сделанного не воротишь… О-о, у него такие замыслы! Такая ненависть полыхает в его сердце! Когда он найдет эту гадину, он такое скажет и сделает, что она сама в петлю полезет!
Если Макс и раньше не отличался прекрасным характером, то сейчас он стал кремнем с зазубринами, о которые каждый обдирался, приближаясь к нему.
— Не реви, я пошутил, — успокаивал Макс как мог, но получилось так, будто он ее презирает и в грош не ставит слезы сестры.
— Нет, ты так думаешь! Думаешь! Я знаю! — сквозь усиливающиеся рыдания повторяла Гуля.
Ну что теперь с ней делать, этой дурой? Выносить ее крики невозможно. Сейчас ведь припрется эта…
Макс встал, оделся.
— Реви, сколько хочешь. Я пошутил. Больше мне говорить с тобой не о чем. Пойду в общежитие, в свою комнату, с тобой можно свихнуться! — раздраженно проговорил он.
Макс ушел. Гуля его не задерживала, он вдруг стал ей совершенно чужим: из больницы вышел не ее брат-близнец, мальчик с дурным характером, а совсем другой человек, который Гуле неприятен.
Как только хлопнула входная дверь, раздался тихий стук в комнату.
— Гулечка, ты одна?.. — спросила Тамара.
— Да! — закричала Гуля со слезами в голосе, готовая кинуться Тамаре на шею, обнять ее и плакать, плакать…
Тамара вошла, Гуля бросилась к ней, а та стала поглаживать ее по головке.
Наконец Гуля успокоилась и Тамара осторожно спросила:
— Что с тобой, девочка моя? Максик тебя обидел?.. Ты уж на него не сердись, ему много пришлось пережить, мы должны ему помогать. Может, он и смягчится…
Гуля замотала головой.
— Нет, он злой, он стал еще злее… Он ненавидит всех… И меня тоже… А главное, он ненавидит Сонечку и… — тут Гуля всхлипнула и, не сдержавшись, произнесла то, что надрывало ей душу: — Он сказал, что это Сонечка… Она его… А я… Я не верю!
Гуля снова уткнулась Тамаре в грудь.