Теплый снег

Забирко Виталий Сергеевич

– Не знаю... Мы ещё не расшифровали. Я сразу к вам...

– Хорошо, - кивнул Кратов.
– Как расшифруете - доложите. А когда установите двухстороннюю связь, передайте мой приказ, который я вам уже диктовал. Впрочем, зафиксируйте его в официальном виде: "Начальнику астрофизической орбитальной станции "Шпигель" Гржецу Сильверу. Приказ. Срочным порядком демонтируйте всю научную аппаратуру и освободите от неё все помещения станции. Все системы жизнеобеспечения переведите на оборотные циклы. В первую очередь - строгий баланс воды. Персоналу станции подготовиться к эвакуации. До поступления соответствующего приказа категорически запрещается использовать шлюпку. Время вступления

приказа в силу: по получению. Директор академгородка ЦКИ (филиал) на Снежане Алек Кратов". Конец.

– Теперь передадим, - заверил Ретдис. Он выключил фиксатор и спрятал его в карман.

– У них, естественно, появятся вопросы, - продолжил Кратов.
– Я надеюсь, что вы сами сможете снабдить их соответствующей информацией. В затруднительных случаях обращайтесь прямо ко мне. О результатах связи доложите на Совете.

– Хорошо. У вас всё?

– Всё. Успехов вам.

– Спасибо, - поблагодарил Ретдис и отключился.

Кратов облегчённо откинулся на спинку кресла. Со "Шпигелем", кажется, всё ясно. Теперь остались мелочи. Несколько мгновений он полежал в кресле, затем опять заставил себя подняться.

– Связь с Торстайном, - проговорил он.

– Ты извини, что нас прервали, - сказал он, когда Торстайн снова появился у него в кабинете.
– Продолжим наш разговор...

6

Ярек Томановски проснулся от неприятного чувства в желудке. Всё вокруг качалось, болела голова, его подташнивало. В первый момент он не мог понять, где находится. Затем вспомнил. Превозмогая головокружение, он выбрался из амортизационного кокона и ступил на уходящий из-под ног пол. Его замутило ещё сильнее. Непослушными пальцами Ярек нашёл в нагрудном кармане ампулу тоникамида и проглотил. Сознание начало постепенно проясняться. Вот уж не мог себе представить, что его может укачать. Он встряхнулся, сделал несколько приседаний. В висках застучало, он стал понемногу приходить в себя.

В бытовом отсеке "махаона" осязаемым душным одеялом висели полумрак и тишина. Мыдза и Гарвен спали в своих коконах, ещё три кокона пустовали. Под слабо светящимся ночником на столике стоял обед на одного человека. Ярек только покосился на него - один вид обеда вызывал тяжесть в желудке - и принялся быстро одеваться. Одевшись, он всё же пересилил себя, налил стакан томатного сока, густо посолил и выпил. Затем тихонько, чтобы никого не разбудить, открыл дверь и вышел.

В рубке было светло и просторно. Прозрачный пол создавал иллюзию, что ты ступил просто в воздух и сейчас рухнешь со стометровой высоты в проплывающие под тобой снежные барханы.

– С добрым утром, - ехидно приветствовал его Сунита.
– Что это мы такие зелёные? Нас никак укачало?

Ярек кисло поморщился, буркнул что-то в ответ и прошагал к Сингурцу, сидевшему в кресле пилота.

– Как дела?
– спросил он, остановившись за спинкой кресла.

Сингурц обернулся.

– Нормально, - сказал он, вставая с кресла и освобождая место.
– Ни тебе восходящих потоков, ни нисходящих. Ни вихревых. Чудо, а не атмосфера. Даже скучно.
– Он потянулся и зевнул.
– Садись.

Ярек молча кивнул и сел в кресло.

– Иди отдыхай, - сказал Сингурцу Ноали.
– Возможно, ночью будет вахта.

– А!
– отмахнулся Сингурц.
– При такой погоде мы ещё к вечеру будем на базе.

– Если мы идём верным курсом.

– Да, если мы идём верным курсом, - согласился Сингурц и направился к бытовому отсеку.
– Спокойной вахты!

– Там на столе обед, - бросил через плечо Ярек.
– Поешь.

– Спасибо, - поблагодарил Сингурц, закрывая за собой дверь.

– Почему не разбудили?
– недовольно буркнул Ярек.

– Вы так сладко спали-с!
– прыснул Сунита.

– Прими тоникамид, - посоветовал Ноали.

– Спасибо, уже, - ответил Ярек, внимательно вглядываясь в панорамный экран заднего обзора.

Сзади, с интервалом в двести метров, мерно покачиваясь в автономном режиме, шли ещё два "махаона". Последний через каждые пять километров отстреливал в вершины барханов вешки для разметки пути. Обычно "махаоны" совершали свои рейды между академгородком и базами "Северный полюс" и "Юго-Восточный хребет", перевозя грузы и людей, в автоматическом режиме по пеленгу. Но сейчас это стало невозможно. Любая связь, кроме кабельной, не работала, и даже обыкновенный компас в свёрнутом пространстве не хотел ничего показывать. Когда же стали готовить бригады специального назначения для демонтажа станций и их переоборудования под школы-интернаты, то обрисовалась весьма плачевная ситуация. Картографическая съёмка снежанской поверхности в своё время была отправлена на Землю, а её копия, записанная почему-то лазерным способом в магнитном объёме, а не в обычной кристаллозаписи, не выводилась из памяти информатория всё по той же причине, по которой отсутствовала и связь. Такое безгранично-беспечное доверие к биоэлектронной технике привело к тому, что никто и приблизительно не знал не то что расстояния до станций, но даже в какой стороне они находятся. Говорят, что Кратова, когда он об этом узнал, чуть не хватил удар. Он грозился разогнать всю картографическую группу, но оказалось, что её на Снежане вообще нет. Съёмку производили студенты Картографической службы, которые, сделав разметку академгородка и баз, отбыли на Землю, забрав с собой все материалы для оформления курсовых работ. И теперь путь к базам приходилось прокладывать заново, из-за отсутствия связи наобум, оставляя на своём пути вешки.

– Да, так кстати об анекдотах, - продолжил Сунита прерванный сменой вахты разговор.
– Года три назад вольный бард Юрата Барвит провёл на Снежане оригинальное исследование по возникновению и распространению анекдотов...

– Тот самый?
– удивлённо спросил Ноали.
– Провозгласивший себя вдохновителем течения нового романтизма?

– Не знаю. Наверное. Я в поэзии не очень-то силён. Где он сейчас, что с ним и почему он задержался у нас тогда на полгода, я тоже не знаю. Может быть, он искал здесь вдохновение, а может, просто не успел к отбытию транспорта, и ему пришлось ждать следующего рейса. Впрочем, это не важно. Главное, что он остался.

Ярек уменьшил экран заднего обзора, затем легонько попробовал крылья "махаона". Огромная тень на снежной равнине послушно ушла в сторону и вернулась на своё место.

– О! Наш пилот, кажется, начинает приходить в себя!
– послышалось сзади.

Ярек развернул кресло, чтобы видеть и рубку, и обзорные экраны.

– Сколько уже прошли?

– Восемь тысяч, - ответил Ноали.

Ярек присвистнул.

– Хорошо идём. Если курс верен, часа через три будем над базой... Так что там насчёт анекдотов?

– Ах, да!
– воскликнул Сунита.
– Итак, я остановился на том, что Юрата Барвит остался на Снежане наедине со своим вдохновением. Я так думаю, что именно оно, впрочем, может быть, наоборот - его отсутствие, натолкнуло Юрату на подобное исследование. Как раз в тот момент Друа проводил какой-то тонкий эксперимент и затребовал от Совета наложения вето на Д-связь, так как возмущения, возникающие при проколе пространства Д-посылкой, мешали ему. "Добро" он получил, и наступили три месяца Большого снежанского молчания.