Теплый снег
Шрифт:
– По-моему, речь шла об анекдотах, - заметил Ярек.
– Я как раз к этому и подхожу, - кивнул Сунита.
– Итак, как я уже сказал, наступило Большое снежанское молчание, которое для намеченного Юратой исследования оказалось прямо-таки на руку. Он исходил из тривиального соображения, что анекдоты знают все, а конкретных авторов никто. Население в ту пору на Снежане было маленьким, тысяч пять, своего рода замкнутый мирок, на три месяца оторванный от остального мира. И, тем не менее, в этом замкнутом мирке появлялись анекдоты. Заинтригованный безымянным народным творчеством, Юрата и предпринял поиски таинственных авторов. И начал методический опрос: кто, от кого и когда услышал новый анекдот. Вначале цепочка его расследования оканчивалась экипажем последнего транспорта или Д-связистами, ссылавшимися на разговоры с другими внепланетными станциями. Однако, со временем, по мере отдаления момента отбытия транспорта со Снежаны и последнего сеанса связи, цепочка всё чаще стала замыкаться сама на себя. Причём, чем Юрата был несколько обескуражен, она иногда замыкалась на нём самом. Тогда Юрата прекратил всякое посредничество в передаче анекдотов, и тут случилось невообразимое. Последние в цепочке всё чаще стали утверждать, что впервые анекдот услышали именно от него, а с датами стал твориться такой бедлам, что Юрата в отчаянии вынужден был забросить свои опросы. К счастью, к этому моменту на Снежану прибыл транспорт с водой, и Юрата поспешно ретировался. По его же выражению - пока ещё не успел сойти с ума.
– Ну, а мораль?
– спросил Ярек.
– Мораль?
– Выводы, если тебе так больше нравится.
– Ты, как всегда, забегаешь вперёд, - сказал Сунита.
– Я ведь ещё не закончил. Где-то через полгода после этого в "Литературном вестнике" появилась статья Юраты Барвита под несколько пространным названием: "Некоторые соображения по вопросу возникновения юмористических форм народного творчества". В ней, пытаясь хоть как-то объяснить результаты своего исследования, Юрата, здесь надо отдать ему должное, иронизируя над собой, ссылается на вмешательство - ни много, ни мало - чуждого разума.
– Да...
– протянул Ноали.
– Не ново и даже более. Старо!
– У тебя есть свои соображения на этот счёт?
– усмехнулся Сунита.
Ноали пожал плечами.
– Не совсем мои, но есть.
– Ну-ну?
– Хорошо. Вот, пожалуйста, анекдот. Экспромтом, правда. Три студента штурманского факультета защищают курсовую работу по звёздной картографии. "Нами исследована звёздная система такая-то, имеющая одну планету. Параметры звезды такие-то, параметры планеты такие-то". Председатель комиссии спрашивает: "Планета, обнаруженная вами, соответствует стандарту Грейера-Моисеева о возможности углеродной жизни. Согласно положению, вы имеете право дать звезде под номером таким-то и её планете имена собственные. Какие имена вы им дали и, если возможно, объясните, почему?" Студенты и отвечают: "Планету, ввиду того, что она покрыта глубоким слоем снега, мы назвали Снежана. А звезду, по обычаю, именем древней богини Корриатида".
Ноали умолк и насмешливым взглядом обвёл слушателей.
– Гм... Всё?
– недоверчиво спросил Сунита.
– Всё.
– А... где же смеяться?
Ноали рассмеялся.
– Я ведь предупреждал, что это экспромт. Не было такой богини Корриатиды. Были кариатиды, вторая буква "а", одно "р" - жрицы-храма Артемиды. Позднее так стали называть скульптурные изображения стоящих женщин, поддерживающих, подобно атлантам, своды зданий. Анекдот, конечно, никудышный, но на его примере я просто хотел показать, что у анекдотов нет авторов. Есть просто курьёзные обстоятельства, которые, передаваясь из уст в уста, обтачиваются до анекдотов. Кстати, из-за этой ошибки бедным студентам с трудом засчитали курсовую работу.
– Да, - прицокнул языком Ярек.
– Был у меня почти аналогичный случай...
– Он мельком глянул на экраны и осёкся. На экране заднего обзора, медленно удаляясь, уплывал за горизонт купол базы.
– Так сколько у нас по расчётам до базы?
– прищурившись, спросил он у Ноали.
– Около одиннадцати тысяч.
– А прошли?
– Почти девять.
– Какие точные данные, - сквозь зубы процедил Ярек. Он резко повернулся вместе с креслом и заложил "махаон" в крутой вираж.
– Что ты делаешь?!
– только успел крикнуть Сунита, как его выбросило из кресла. Противоположная стена рубки, самортизировав, мягко приняла его.
– Что делаю?
– зло переспросил Ярек и включил круговой обзор.
– Не хочу стать поводом для очередного анекдота. Посмотри налево.
"Махаон", круто накренившись, разворачивался, и по левому борту медленно перемещалось изображение базы.
– Не знаю, как ты, - прогнусавил Сунита, смотря за перемещением базы, - а я уже, кажется, стал этим поводом.
– Сидя на полу, он сморкался кровью.
– Это же надо, в абсолютно мягкой кабине умудриться расквасить себе нос!
– Как же это ты?
– сочувственно спросил Ноали.
– А вот так. Собственным коленом.
Лопнула перепонка двери бытового отсека, и оттуда вывалилась троица полуголых людей.
– Что случилось?
– сиплым спросонья голосом пробасил Мыдза. Приехали?
– Приплыли.
– Ноали недовольно окинул их взглядом.
– Оденьтесь. Нас встречают.
Сверху хорошо было видно группу людей, стоявших на снегу возле купола базы и размахивающих руками. Первая вахта переглянулась между собой и весело рассмеялась. Похлопывая друг друга по спинам, они полезли назад в бытовой отсек. Гарвен, шедший последним, оглянулся и, заметив сидящего на полу Суниту, удивлённо остановился.
– Что с тобой?
– Это у меня от избытка чувств, - прогнусавил Сунита, зажимая пальцами нос.
– Понимаешь, разные люди по-разному выражают свой восторг. Одни, например, скачут голыми, а другие предпочитают разбивать себе носы.
– Может, помочь?
– Спасибо. Я уже.
Гарвен хмыкнул.
– Тогда желаю дальнейшего успеха в твоём предприятии, - сказал он, заращивая за собой перепонку двери.
– Голову запрокинь!
Ярек посадил "махаон" метрах в ста от людей, стоящих на снегу. Сзади, почти с тем же интервалом, мягко сели беспилотные "махаоны".
– Пойди умойся, - сказал Ноали Суните, открывая фонарь "махаона".
– А то о тебе действительно будут ходить анекдоты.
К "махаону" бежали люди. Ноали спрыгнул на снег, за ним последовал Ярек. Они так и остались стоять, поджидая встречающих.
Ярек удовлетворённо похлопал ладонью по борту "махаона". Огромные крылья, слабо вибрируя, медленно опускались. Хорошая машина... Ему вдруг стало жаль её. Все биомашины были обречены. Если, конечно, Шренинг не изыщет возможности акватрансформации их биосистем.
Первым подбежал высокий мужчина в голубом биотраттовом комбинезоне с нашивками начальника базы на рукаве.
– Наконец-то!
– запыхавшись, выдохнул он.
– Сидим больше недели без связи... Что у вас там случилось?
Ноали молчал. Трудно было так сразу сказать правду.
– Что-нибудь серьёзное?
– Да, - наконец глухо сказал он.- Вся система Корриатиды находится в Чёрном Коконе.
По лицам персонала станции Ноали понял, что им это ничего не говорило.
– Это означает, - продолжил он, - что мы, возможно, на всю жизнь отрезаны от мира. Это также означает, что Снежана осталась без обыкновенной воды...