Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Амаду Жоржи

– Убирайся отсюда, грязная потаскуха.

– Нет, не уйду. У меня тут дел много.

Уставшая за день, она повернулась к нему спиной и заснула. Теперь она была свободна от домогательств пьяного врачишки, с ума сходившего от страха, – прелести Терезы его больше не волновали.

А уж когда сердце доктора Эвалдо сдало, хотя мужество его не покинуло, он и на смертном одре продолжал думать о вакцине для народа, молодой врач Ото не стал дожидаться похорон коллеги: «Я еду за помощью в Аракажу, привезу вакцину, как только получу». Без багажа, украдкой, услышав гудок паровоза, он бросился на станцию и укатил в Баию. В Аракажу поезд должен был идти через четыре часа, но он не сумасшедший, чтобы здесь, на земле черной оспы, оставаться хоть еще

одну минуту, да к тому же в компании с этой безумной Терезой, чтобы её сожрала оспа!

X

Хватило жителям Букима в дни разгула черной оспы и преудивительнейших событий. Одним из них был побег главного врача пункта здравоохранения от оспы, от которой он удирал с такой поспешностью, что даже сел на поезд, следовавший как раз в обратном направлении, а именно в Баию. Рассказ фармацевта на пороге аптеки о встрече с доктором Ото на железнодорожной станции вызвал дружный хохот среди всеобщего горя. «Куда это вы, доктор, так торопитесь?» – «Еду в Аракажу за вакциной». – «Но этот поезд в Аракажу не идет, он только что оттуда прибыл и идет в Баию». – «Мне годится любой поезд и любое направление: нельзя терять ни минуты». – «Но вакцина – вот она, я привез её, привез более чем достаточно, можно сделать прививки всему штату Сержипе. Так что оставайтесь в Букиме, доктор, со своими избирателями, а если у вас еще есть деньги, со своей красоткой, она у вас – пальчики оближешь».

Другим не менее удивительным событием был и сформированный под командованием Терезы Батисты маленький отряд из проституток, девиц Мурикапебы, они прочесывали город, окрестности и делали прививки. Вкусная Задница, прозванная так за свои габариты, тощая Марикота – такие сейчас в моде, Волшебная Ручка, прозвище за ней осталось со времен юности, и Мягкая Булочка – соблазнительная старуха, многим и такие нравятся, старая Грегория с полувековым служебным стажем, она появилась здесь с появлением доктора Эвалдо, и Козочка – пятнадцатилетняя девчонка, вот уже два года занимающаяся подобным ремеслом. Когда Тереза обратилась к ним с просьбой помочь, старуха ответила отказом: как сумасшедшая, полезет в самое пекло оспы? Но Козочка согласилась: я пойду. Они заспорили. Да что им терять, кроме вечно голодной жизни?! Такой жизни не захочет даже черная оспа, как не хочет её сама смерть. А может, Грегория сыта своей голодной жизнью? Их было шестеро, все шестеро – для женщин их профессии нет ничего трудного, поверьте, – тут же обучились делать прививки, научились у Терезы, Маси и аптекаря, как и научились собирать навоз, мыть марганцовкой больных, прокалывать пустулы, копать могилы и хоронить людей. И делали это одни проститутки.

Чего только не видели жители Букима в дни разгула черной оспы: толпы ослепленных оспой людей, изгнанных с фазенд и бредущих по дорогам к городу в поисках лазарета, и умирающих, умирающих на пути следования. Видели и покидающих свои дома, бегущих, не раздумывая, куда глаза глядят. (Посёлок Мурикапеба совсем опустел.) Видели, как с карабином в руках фер­мер Клодо встретил двух беглецов, объявившихся у него на ферме. Один был убит сразу, другой долго мучился. Тогда как сам Клодо уже был заражен, и он, и его жена, и двое сыновей, и еще один приемный – никого в живых не осталось.

Видели и Терезу Батисту, поднимающую ослепленного больного вместе с Грегорией и Козочкой. То был Закариас, но ни старуха, ни девчонка не узнали своего возможного клиента в ту первую ночь, когда в Букиме объявилась оспа. Закариас и еще трое заболевших были изгнаны из имения полковника Симона Ламего. Пол­ковник не потерпел заразы на своих землях – пусть подыхают где угодно, только не здесь, где они могут заразить остальных работников и членов его благородной семьи. Когда Закариас и Топиока подхватили оспу, полковник был в отъезде, и они какое-то время оставались на фазенде, Топиока вскоре умер, успев заразить еще троих. Когда же вернулся полковник, он дал нагоняй надсмотрщику, и тот потащил

четверых больных прочь от ворот. Трое ушли в лес, искать место, где спо­койно смогут умереть, а Закариас, любящий жизнь, пошел в город. Обнаженный, с гноящимися язвами на лице и теле, он обращал в бегство встречавшийся ему народ, пока, лишившись сил, не упал на площади пе­ред церковью.

Тереза увидела его и с помощью двух проституток – никто, даже Маси дас Неграс не решался тронуть это гниющее тело – подняла его, запихнула в мешок и, взвалив на спину, потащила в лазарет, где уже находились две женщины и парень, добравшиеся сами, не считая четырех других, прибывших из Мурикапебы. Просочившийся через мешковину оспенный гной Закариаса запачкал платье Терезы.

Ц

«Целым и невредимым отправился врач Ото провести уик-энд в столице…» – посмеивался, говоря это, аптекарь Камило Тезоура, рассказывавший об отъезде врачишки. Теперь главным на пункте здравоохранения был Маси дас Неграс, а медицинскими сестрами – местные проститутки.

Но болтливому аптекарю пришлось замолчать, когда перед ним предстал заболевший оспой Масимиано.

Несмотря на повторную прививку, сделанную в начале эпидемии, Маси в конце концов мог поплатиться жизнью за спасение жизни других. Теперь командование боем с черной заразой взяла на себя Тереза, она уложила Масимиано в кровать врача-дезертира, а сама перебралась в Мурикапебу к проституткам.

Под руководством Терезы новоявленные медсестры сделали прививки большинству жителей города и сельской местности. Они хорошо знали, где жили и работали оставшиеся в живых люди, и успешно убеждали упрямцев и невежд сделать прививки. На плантации полковника Симона Ламего, который запретил им вход на свою фазенду: «Следом за вакциной приходит оспа», – твердил фазендейро, Тереза с ним схватилась.

Она пренебрегла хозяйским запретом и проникла через решетчатую дверь, за ней последовали Марикота и Задница. В конце перепалки сам полковник позво­лил сделать себе прививку. Не в его привычках было бить женщину, а эта одержимая прививкой красивая девка не сдавалась, заявив, что уйдет только после того, когда прививка будет сделала всем. Полковник был о ней наслышан и знал о больных, которых она на своей спине таскала в лазарет. И, видя, с каким спокойствием она встречает его упрямство, решил, что будет лучше, если он справится сам со своей трусостью перед мужеством Терезы. А ты не девка, а дьявол!

И все же делать прививки было значительно проще, чем бороться с наглостью подопечных, угрожавших избить настойчивых шлюх. Но, слава Богу, драк было две-три, не больше. Гораздо труднее было ухаживать за больными в домах и лазарете; теперь обязанности врача выполнял аптекарь, а проститутки делали все остальное: марганцовка, камфорный спирт, прокол пустул, смена банановых листьев, которыми обкладывали тело, – простыни здесь не годились, они прилипали к коже, срывали корки пустул, и образовывались язвы. Со всех фазенд и скотных дворов окрестностей приносили коровий навоз, раскладывали для просушки, затем разносили по домам, где были больные оспой, и сжигали его, очищая зараженный воздух. В этот час жизни запах коровьего навоза был благовонием и лекарством.

Ч

Что до Терезы Батисты, то она в цветастой шали с черными и красными розами – подарок доктора Эмилиано Гедеса в далекое время чистой, веселой и приятной жизни – вышагивает по переулкам Мурикапебы. Живет она в одной лачуге с Волшебной Ручкой, по соседству со всеми остальными проститутками, в самой ужасной части пригорода, зоне проституток. Но сейчас ни одна из них не занята своей профессией и совсем не по случаю какого-то данного обета или неожиданно свалившегося достатка, а потому, что мужчины не ри­скуют к ним притронуться. Ведь они сама оспа, а поскольку зараза к заразе не пристает, то они спокойно входят в дома больных и лазарет, промывают язвы, под­бирают умерших и хоронят.