Терминатор 1965
Шрифт:
– Интересно живёшь.
– Так всем в стране советской радостно и интересно жить, наливай, майор, – переключил внимание опера на алкопроцедуры, слишком много вопросов задаёт, не хватало ещё о жизни своей рассказывать. Перегудов попытался споить, заговорил про коктейль «Северное сияние». Запросто! Словно дуэлянты, синхронно подняли бокалы с «Сиянием», одномоментно «жахнули».
– Повторим, майор?
– Не вопрос, поэт!
После третьего бокала муровца ощутимо повело, мне в ответ пришлось также сымитировать опьянение. Не блистать же подозрительной трезвостью, после того как оприходовал грамм 400 беленькой и столько
Народ в квартире разбился на «кучки» по трое-пятеро, выпивали с собой принесённое спиртное, азартно спорили, удержит ли СССР первенство в космической гонке, уязвлённые американцы всерьёз взялись за лунную программу, не зря Комаров с Гагариным в конце октября выступали за увеличение финансирования космической отрасли. Конечно, Владимир Михайлович и Юрий Алексеевич изъяснялись иначе, упирая на то, что ряд предприятий, работающих на космос должны более ответственно исполнять заказы ради престижа первого в мире социалистического государства, но некая озабоченность у героев просматривалась. Да, Комаров в тот вечер явно солировал, генерал-майор. Дважды Герой Советского Союза! Гагарин, «только» полковник, несколько раз заявил о своём желание отправиться в космос во второй раз, а то и на Луну повести экипаж отважных исследователей.
Другое интересно – Комаров не исключил совместные проекты с Соединёнными Штатами, а судя по всему, именно Владимир Михайлович выходит на первые роли, с недавних пор став кандидатом в члены ЦК КПСС, а это даже не депутат Верховного Совета, это уже номенклатура ого-го какого уровня!
Патлатый «юноша» лет под тридцать, но с замашками студента второкурсника вешал о грядущем откате Европы к «консервативному социал-фашизмуу». Что это за зверь такой даже я, с «библиотекой в голове» не знал, видимо не те книжки в себя «закачивал», отдыхая между подвигами трудовыми в открытом космосе. Не выдержал (неужели алкоголь и Терминатора провоцирует на поговорить?) ввязался в беседу.
– Какой откат, какой консерватизм. Европа полевела, скоро Францию и Италию так тряхнёт!
– Чу, слышу голос не мальчика, но мужа, – обрадовался патлатый Виктор Степанович, – вы, простите, кем будете, э-э-э, поэт?
– Ещё и художник.
– Конечно, конечно, поэт и художник. А скажите, Игорь, вы когда в последний раз выезжали за рубеж?
– Давненько, в Венгрию, срочную там служил.
– Ах, в Венгрию, – торжествующе разулыбался оппонент, – а я то думал вы прямиком из Рима к нам, или из Страсбурга.
Чудо патлатое недавно (я ухом чутким терминаторским всё слышал, невзирая на шум, гам и гитар трезвон) прибыло из Европы, чем сдержанно гордилось, снисходительно рассказывая о тамошней замечательной мешанской жизни.
– На хрена в такую даль переться чтоб новости узнать? Скоро спутники зависнут над земным шариком, начнут принимать и передавать информацию на специальные устройства. И тексты-распечатки свежих газет всех городов мира и цветные фото и далее фильмы. В режиме реального времени, секунда в секунду в Москве, Токио, Париже, деревне Гадюкино. Как там, «товарищу Шурику» в кино почтенный аксакал сказанул? «Так выпьем же за кибернетику»?! Наливай, чего уставился? Гайдай врать не будет, ждёт человечество скорое торжество разумных машин.
Виктор засуетился с бутылкой, а его собеседник, Павел, ал; подобрался от моих слов, как кобра перед броском, как леопард перед прыжком. Собственно ради знакомства с Павлом и решил немножко тролльнуть ВиктОра…
– Игорь, а вы кто по образованию?
– Нет верхнего образования, Паш, только средняя школа и чтение, чтение, чтение, которое, как известно – есть лучшее учение. По профессии, чем на хлебушко зарабатываю, – литератор и художник.
– Просто я подумал, коллегу встретил, я на мехмате Киевского университета старший преподаватель.
– О, у старика Глушкова?
– Какой же Виктор Михайлович старик?
– Мощный! Мощный старик, гигант мысли и отец советской кибернетики!
– Ах, вы в этом смысле. Но без шуток, так оно и есть.
– О чём и речь! Давай, доцент, жахнем за искусственный интеллект, чтоб он зачах в зародыше.
– Я не доцент, и почему такое неверие в робототехнику?
– В робототехнику как раз верю. Как вырастим монстра железного, так захватит он планету, уничтожит человечество.
Павел снисходительно посмотрел на жалкого любителя, черпаюшего информацию из научно-просветительских журналов и терпеливо начал разжёвывать невозможность «восстания машин».
Убедительно докладывал питомец глушковской школы, толковый препод, сразу видно. Но только МНЕ известно, как оно случится в не столь уж и отдалённом будущем. Не стал раскрывать инкогнито попаданца-киборга, всё одно не поверит учёный, сочтёт всё сказанное бредом полупьяным, либо розыгрышем подвыпившего художника, начитавшегося «Техники Молодёжи». Зато есть, есть контакт в глушковской «конторе», сие очень здорово. Не зря время потерял, Валеру сопровождая. Намеревался ещё пообщаться с киевлянином, но тут краем глаза заметил товарища Грушина в состоянии крайнего опьянения. А его вещи на территории «ЗИЛа» хранятся, да и надо до вагона доставить барда, живого и здорового в этом варианте многомирья.
– Валера, ау!
– Игорь, привет – Грушин полез обниматься, – я вообще-то не пью, точнее, очень мало пью, практически не пью. Но сегодня…
– Понятно, понятно, в честь пятидесятилетия Великой Октябрьской Социалистической Революции сам Маркс велел. Пошли-ка под кран, комсомолец юный, охолонёшь малость.
Без пяти минут авиационный инженер не споря и не пытаясь доказать кристальную трезвость, прошествовал в ванную где и «освежился». Беречь Грушина надо, беречь, чем больше он мир этот жизнью своей, поступками, делами, песнями изменит, тем больше шансов, что не повторится та печальная тема по изничтожению людской цивилизации грёбаными компьютерами на ножках и колёсиках.
Такси удалось заказать по телефону, почти и не ждали, поволок Валеру с гитарой и большой сумкой по лестнице – с пятого этажа да вниз, да с моими-то данными, да легко! Майор Перегудов уважительно кричал вслед: «Здоровый чертяка! Бывай. Ещё встретимся»!
Червонец с профилем вождя широким, «купецким» жестом извлечённый из пачки, с ясно-понятным намёком, мол и ещё получишь, вези, извозчик, утихомирил шофёра, вякнувшего поначалу что-то о невозможности перевозки пьяных пассажиров.
– Шеф, надо золотого человека на поезд доставить, потому не бухти, считай, на этот вечер зафрахтован. Сибиряки не обидят, не боись, мы не из жадюг.