Терминатор 2 инфильтратор
Шрифт:
Придвинувшись поближе, Дитер размахнулся, и его огромный кулак ударил животное в лоб, прямо между рогов. Издав слабое мычание, корова начала крениться набок; мощное дыхание се выровнялось.
Епифанио на берегу вытаращил глаза и раскрыл рот от удивления. Да, все эти мускулы, определенно, были не только для виду!
Дитер, ушедший в трясину по грудь, пропихнул свое лассо под коровье брюхо, насколько хватило рук, затем, перебравшись к другому боку животного, отыскал конец, для чего пришлось окунуться в отвратительную жижу едва не по самые ноздри, и закинул его корове на спину. После того, зайдя со стороны ее головы, он наклонился
Сам фон Росбах ухватился за лассо Епифанио, а оказавшись на мели, опустил петлю к груди коровы, после чего лошади вытащили се на твердую почву.
К этому времени животное уже начало постепенно приходить в себя, однако голова все еще безвольно болталась на измазанной грязью шее, а глаза бессмысленно моргали.
— Да, голова у нес будет болеть жутко, не говоря уж о расстройстве желудка,— заметил Епифанио.
— Ее счастье, что не осталась в болоте навсегда,— ответил Дитер.— Думаю, еще час— и она ушла бы в трясину с головой.
— Меньше, сеньор. Я здесь сам однажды чуть не утоп, когда был молод и достаточно глуп, чтобы полезть в болото за коровой.
— Надо бы, наверное, его осушить,— задумчиво сказал Дитер.
— Да, это можно,— согласился Епифанио.— Но обойдется очень дорого. А ведь за год в болоте тонут разве что одпа-две коровы. Много лет пройдет, прежде чем работа окупится.
Дитер смерил его испытующим взглядом.
— Тогда придется подумать и найти способ сделать это подешевле.
Связав ботинки шнурками, он перебросил их через седло и вспрыгнул на коня, поморщившись при мысли о том, что седло после этого еще предстоит отчищать. Конь фыркнул, совершенно не одобряя вони, исходившей от всадника.
«Ну нет уж, родной,— подумал Дитер.— Босиком по этой траве, в которой полно скорпионов и змей, я не пойду. И башмаки портить не стану. Придется тебе потерпеть».
— Отведи ее обратно в загон,— приказал он управляющему, пришпорив коня босыми пятками.
Епифанио проводил его взглядом и покачал головой. Когда этот европеец приехал управлять эстанцией, все они переполошились. По слухам, этот человек никогда раньше не имел дела со скотом. Вдобавок, он оказался немцем; но крайней мере, Епифанио казалось, что «фон Росбах» — фамилия немецкая. Там, у немцев, все по-иному, откуда им знать, как следует управляться в эстанции?
Да, в Чако жило множество меннонитов, и все они были хорошими фермерами, но фон Росбах был совсем из другой породы. И несмотря на то, что немцы, живущие в Чако, конечно, были замечательными, честными и старательными людьми… По отношению к работникам они проявляли непреклонность и требовательность.
Однако тревоги оказались напрасными. Фон Росбах справлялся с хозяйством замечательно — и даже более того. Поначалу Епифанио подозревал, что сеньора хватит совсем ненадолго, но не тут-то было… Редкостным человеком был этот Дитер фон Росбах, что и говорить.
Сев на лошадь, управляющий принялся ждать, когда корова сможет идти самостоятельно, и погрузился в раздумья.
Босс всегда был вежлив. Особенно с горничной, Маритой, женой Епифанио. Например, никогда не ругался при ней, хотя ругаться умел и любил, в чем управляющий имел случай убедиться. Стало быть, воздержание от ругательств означало вежливость по отношению к Марите. Хотя сама она порой ругалась хуже старого солдата.
Епифанио размышлял о том, надолго ли босс задержится здесь. Да, европеец схватывает все на лету и имеет далеко идущие планы насчет своей эстанции, но, прожив здесь полгода, он явно начал скучать.
Корова с трудом поднялась и некоторое время стояла на подкашивавшихся йогах. Отфыркнувшись, она принялась пощипывать траву. Набросив ей в очередной раз лассо на рога, управляющий развернул лошадь.
— Идем, маленькая,— сказал он.— Идем. Из шланга тебя польем, вымоем, и тебе станет гораздо лучше.
Дочиста отмывшийся, но все еще ощущающий слабый запах болотной гнили, точно въевшейся в норы кожи, Дитер уселся за стол, чтобы продолжить работу с того места, на котором она была прервана. Каса гранде была очень старой — толстые степы из самана, прочные балки из стволов кербачо — «грозы топоров». Это и было одной из причин, в силу которых он остановил на ней свой выбор, подыскивая себе тихое, спокойное место после ухода в отставку. Дом обладал индивидуальностью: по небольшим неровностям и шероховатостям было видно, что черепица на крыше и плитки пола сделаны вручную. Окна кабинета выходили во внутренний двор, патио, с фонтаном, решетками, густо оплетенными джакарандой, со стайками колибри… Все это успокаивало, убаюкивало, буквально усыпляло.
Рабочий кабинет резко контрастировал с окружающей обстановкой: компьютер IBM, собранный по заказу, небольшая спутниковая антенна для доступа в Интернет, и прочее, самое современное электронное оборудование. Лампочка автоответчика мигала, и Дитер, приготовив ручку, нажал кнопку «Р1ау».
— Сеньор фон Росбах?— Говорившая— судя по голосу, молодая женщина — сделала паузу, точно ожидая ответа.— Вам звонят из компании «Грузоперевозки Кригер». На ваше имя получена посылка от компании «Ранчо Кинга», США.— Женщина помедлила, точно была не уверена, что выразилась ясно.— Груз ожидает вас.— Снова краткая, неловкая пауза.— До свидания.
Дитер взглянул на часы. Два часа дня; к тому времени, как он доберется до города, сиеста давно кончится. Всякий, кто намерен чего-то добиться от парагвайцев во время сиесты, очень скоро окажется в сумасшедшем доме. Учитывая местный климат, следовало признать, что в обычае сиесты есть внутренний смысл.
Окинув взглядом стол, фон Росбах решил, что текущие дела вполне могут подождать.
— Сеньора Гарсиа,— крикнул он, поднимаясь с кресла,— вам что-нибудь нужно в Вилла Хейс?
Домработницу он обнаружил на кухне, где она ощипывала курицу к обеду. Женщина хотела, чтобы хозяин называл ее Маритой, а потому демонстративно не откликалась на более формальные обращения.
— Вам нужно что-нибудь в Вилла Хейс? — повторил он.
— Да. Хозяйственное мыло,— ответила она, не оборачиваясь.— Такое, в желтых коробках с красными буквами. И спички.
Обычно список мог достигать в длину около фута.
— Это все?
Марита кивнула.
— В понедельник мы с Епифанио сами поедем в город,— объяснила она.— Внучатый племянник приезжает на автобусе из Тобати. Будет работать на вас летом.— Она улыбнулась.— Этот славный мальчуган вам обязательно поправится.