Терминаторы
Шрифт:
Глава четырнадцатая.
Гаффер переключился на Уэйнрайта, а я остаток утра провел в постели, просматривая вчерашние лондонские и нью-йоркские газеты, которые он захватил с собой. Заголовки первых страниц сообщали о наводнении в Восточном Пакистане, унесшем жизни полумиллиона человек, и ожидаемом вторжении португальской армии в Юго-Западную Африку, но дело Поляновского также не было предано забвению. Путанные догадки и ссылки на "конфиденциальные сообщения информированных источников" в общих чертах сводились к двум утверждениям. Во-первых, он все ещё жив, и во-вторых,
Пара газет намекала на интерес американской стороны, а одна даже утверждала, что он готовил побег, в связи с чем американцам тоже выставили аналогичный счет за его выдачу. Естественно, получить его первый, кто выложит деньги. Доказательством, что заложник пока остается в живых, служил старый трюк с рассылкой обеим сторонам его собственноручных записок на свежих номерах газет.
Вполне естественно, что русские от комментариев воздерживались, а американцы с негодованием отрицали всякую заинтересованность в деле. Записки показали разным людям, знавшим Поляновского, и все утверждали, что они написаны его рукой. Таким образом, по-крайней мере на момент выхода газеты он оставался в живых, а последняя такая записка поступила дней десять назад.
В самый разгар моих газетных экскурсов вернулся Гаффер.
– Что ты на это скажешь?
– бросил он с порога.
– В досужей лжи нехватки не бывает.
– Естественно, но как всегда в словесной шелухе можно отыскать зерна правды.
– Так найди их.
– Для начала можно утверждать, что Поляновский жив. Мне знаком его почерк. Я не эксперт, но на мой взгляд все выглядит убедительно.
– Где ты мог его видеть?
– Мы работали рука об руку с ЦРУ.
– А как насчет денег?
– Все верно, только речь идет не о пятнадцати, а о двадцати миллионах.
– Боже праведный! Пожалуй, они несколько переоценивают свою добычу.
– Знаешь, пожалуй, нет. Наши союзнички готовы выложить эту сумму до последнего цента.
– Тогда в чем дело?
– Русские тоже готовы пойти на это, - ухмыльнулся Гаффер.
– По крайней мере, им не хочется, чтобы его заполучили янки.
– А почему они не платят?
– В этом проклятом аукционе каждая сторона постоянно повышает цену, и одному Богу известно, чем это кончится.
– Но почему за него дают такие деньги?
– По той простой причине, что он курировал систему связи и шифровки КГБ.
– Что это означает?
– недоверчиво спросил я.
– Все сливки агентуры. Уэйнрайт бы сразу понял. Поляновский был вроде внутреннего аудитора. Он мог войти в русское посольство, консульство или торгпредство в любой части света и потребовать ознакомить его с хозяйством связников и криптографов. Мог проверить каналы связи с любым агентом, информатором, курьером, связником и киллером из их системы, охватывающей весь мир.
– Ни один человек не в состоянии переварить столько информации, заметил я.
– Ему этого и не требовалось. Даже малая её часть ценилась бы на вес золота. К тому же он фиксировал её специальным кодом.
–
– поинтересовался я и заметил на себе его сочувствующий взгляд.
– Тебе много пришлось пережить за последнее время, - хмыкнул Гаффер, но даже это не оправдывает столь идиотские вопросы. Ты думаешь, мы так охотились бы за Поляновским, если бы знали, где он все прячет?
– Значит, вам нужен Поляновский собственной персоной.
Он улыбнулся улыбкой отца, чей малыш нашел, наконец, ответ на трудный вопрос.
– Вот именно. Нам нужен Поляновский собственной персоной, и чем скорее тем лучше, потому что русские землю роют, меняя свою систему связи, - он откинулся на спинку стула и выдохнул.
– Господи! Ты ещё можешь надеяться его обнаружить?
– Гаффер вытянул руку и сжал пальцы.
– Сейчас вот так. У них просто не будет системы. Им придется забросить все, на что ушло двадцать пять лет кропотливого труда, и начать заново. На это уйдет ещё столько же. Двадцать пять лет без стройной системы разведки. Риз, неужели тебе не понятно, что они его уничтожат?
– Чего уж тут не понять?
– процедил я. Чертовски глупо доверять столько информации одному человеку.
– Великолепно!
– просиял он.
– Наконец-то до тебя дошло! Подумай об этом в следующий раз, когда примешься ныть про скудность информации об очередном задании. "Знать лишь необходимое" - вот наша Библия, другой у нас нет. Ты можешь случайно или намеренно выдать любую часть своих сведений. Но заряд бомбы ограничен и крупных разрушений не нанесет.
Послушай, Риз, ты работаешь на меня пять лет, и что про меня знаешь? Конечно, какие-то сведения о моем окружении, ну, процентов пять айсберга, которые торчат на поверхности, но остаются ещё девяносто пять, - мое настоящее я. Кто мой босс? Откуда я получаю указания и каковы границы моих полномочий? Где я живу, работаю? Не знаешь. А уж тем более что говорить о других агентах, работающих под моим началом? Ну, кроме Уэйнрайта, ведь вы работаете вместе.
Задумайся над этим, Риз, и постарайся вбить в голову сукину сыну Уэйнрайту. "Ты мне не доверяешь" плюс истерики, достойные смазливой домохозяйки, которую упрекают в симпатиях к молочнику! Я не боюсь его измены, не тот тип, но он знает гораздо больше тебя, ведь ему приходилось рассчитываться с другими агентами. Он мог выдать их, хотя бы и под пытками. Так же, как ты или я. Мне этого совсем не нужно. Именно потому в случае отказа его следовало ликвидировать. Не нужно заблуждаться на сей счет.
Он остановился, чтобы перевести дыхание, и это была самая длинная тирада, которую мне доводилось от него выслушать.
– Скажи это Уэйнрайту, - огрызнулся я.
– Зачем на меня-то бросаться?
– Уже сделано, - невозмутимо парировал он.
– Этот парень за последние три часа получил жесточайший разнос. Он тебе ещё поплачется в жилетку, поэтому я поставил тебя в известность. Ничего личного, тем более против тебя. Именно потому мне хочется заполучить тебя в штат, тогда он вылетит со своего места и, соответственно, из Индии тоже, а ты возьмешь его сектор.