Тернистая дорога к звездам
Шрифт:
— Если он тебе нравится, Голди, то я уйду от него в Испании, я не стану мешать тебе. Только здесь не останусь.
— Нет, Лейла, — возразила Голди, — тогда господин найдет другую вместо тебя. Вдруг объявится сволочь, как эта проклятая мулатка. Станет воровать и плести небылицы, оговаривать. Господин предупредил заранее, что придется делить ложе с другими женщинами. Я ему благодарна за правду. Хочется быть одной с ним, но ничего не поделаешь, — она вздохнула, из глаз потекли слезы.
— Голди, да ты влюбилась! — воскликнула
— Ты можешь помочь, Лейла — не уходи, я не перенесу другую женщину рядом с ним.
— Голди, — грустно произнесла Лейла, — когда ты успела влюбиться?.. Мы так мало времени были вместе. Видимо, сердцу действительно не прикажешь…
Джон вернулся из поездки через неделю. На следующий день он побывал на вилле и обрадовал всех:
— Все готово, господин Рябушкин, мы можем ехать в Испанию. Это ваши паспорта, господин Рябушкин — американский и испанский, вы законный гражданин этих стран. Покупку поместья оформим в Испании, там же вы откроете счет в одном из банков, куда мы перечислим деньги немедленно.
Синьорите Голди он вручил ее испанский паспорт, а Лейле американский. Яков просмотрел фотографии и видео поместья, заметил, как взволнованно торжественно смотрела Голди.
— Неплохая усадьба, — пояснил он, — мне нравится. Голди, сколько времени может находиться Лейла в Испании по американскому паспорту?
— Как вы пожелаете, господин. Вы можете ежегодно продлять ее местонахождение в Испании в полицейском участке, взяв ее на работу, если здесь поставят отметку бессрочного выезда, — ответила Голди.
— Отлично, Джон, когда наш самолет?
— Я за вами заеду в восемь утра и отвезу в аэропорт.
— Разве вы не летите с нами, Джон?
— Лечу, я неправильно высказался.
Джон действительно помог приобрести поместье, а Голди открыть счет в банке, куда перечислили сто миллионов долларов. Рябушкин сразу стал уважаемым человеком и к нему обращались не иначе, как дон Яков.
Он сдержал слово и передал Джону конверт с флэшкой и паролем к ней.
— Но как вам удалось провезти флэшку, мы раздевали вас донага? — изумленно спросил Джон.
— Естественно, — усмехнулся Яков, — вы заглянули в рот и анус, перебрали одежду по миллиметру, но никто из вас не попросил показать ладони.
— Черт возьми, — хлопнул себя по лбу Джон, — так просто, как все гениальное. Это же надо так опростоволоситься…
Он улетел в Штаты довольный. Наконец-то обмен произошел… Время побежало для него быстрее.
Яков стал замечать, что Голди все чаще грустила. Спрашивал ее и получал один и тот же ответ: "Нет, дон Яков, я не грущу — это воспоминания детства иногда набегают. Я здесь выросла, здесь каждый сантиметр — родная земля. Спасибо вам, дон Яков".
Лейла стала немного говорить по-русски и однажды отвела Якова в сторону, тихо зашептала:
— Голди грустить… она любить…
— Любить?! Кого любить? — не понял он.
Лейла ткнула его несколько раз пальцем в грудь и снова произнесла:
— Грустить — любить…
— Голди меня любит и поэтому грустит? — наконец-то дошло до Якова.
— О, ес, ес, — подтвердила довольная Лейла и приложила палец к губам.
Яков кивнул головой и тоже приложил палец к губам. Он задумался по-настоящему… И что теперь делать? Любовь — это не игрушки в симпатии. Через месяц он застал ее плачущей. Не сразу, но ему удалось разговорить ее — она была беременной от него.
Яков пригласил ее в беседку. Лейла заметила Голди в слезах и поняла, что настала пора серьезного разговора. Ушла в дальний угол поместья и горько заплакала тоже.
— Не плач, Голди, — начал разговор Яков, — ты выйдешь за меня замуж?
— Да, милый дон Яков, да…
Она заревела еще сильнее, уткнувшись в его грудь. Он вытирал ее слезы ладонями. Потом достал платок…
— Успокойся, Голди, все хорошо, мы поженимся, у ребенка будут законные мать и отец. Я давно хотел поговорить с тобой, Голди, но не знал, как начать разговор. Я русский и меня тянет на Родину. Как ты отнесешься к тому, что мы уедем в Россию?
— В Россию? — изумленно переспросила Голди, — но что мы там будем делать?
— Как что — жить, — ответил он.
— Но там же страшно — люди злые, постоянно воюют, там нет человеческих прав. Как мы там выживем, дон Яков?
— Милая Голди, — он улыбнулся, — у тебя неверное представление о России. Люди — везде люди и там нет рабынь, какой раньше была ты. Западная и особенно американская пропаганда показывает больше лжи, чем правды. Конечно, там есть свои особенности — что-то лучше, что-то хуже, но это целая большая страна и жить в ней можно.
— Дон Яков, я люблю вас и поеду с вами куда угодно. Только вы не бросайте меня, дон Яков.
— Теперь мы будем вместе всегда, Голди, в этом не сомневайся. Надо сказать Лейле, не знаю, как быть с ней. В Америку ей нельзя, здесь нужен хотя бы вид на жительство.
Голди окончательно вытерла слезы и замялась. Яков понял, что она что-то хочет сказать и стесняется.
— Ты что-то хочешь спросить или предложить, Голди? — спросил он ее, стараясь подтолкнуть к вопросу или предложению.
— Мы можем взять с собой Лейлу? — наконец решилась на вопрос она.
— Взять с собой Лейлу? — поразился вопросом Яков, — разве ты не ревнуешь меня к ней?
— Я привыкла, — тихо ответила она, опустив веки, и покраснела, — я не ревную к ней, другую женщину не смогла бы пережить. Как-то получилось все само собой. Мне ее жаль… куда она без нас? На панель? Она этого не переживет… бедная Лейла…
Изумленный Яков встал, но Голди посмотрела на него так печально просяще, что он вновь опустился на скамейку беседки.