Тернистая дорога к звездам
Шрифт:
— Да, многое теперь стало ясно. Но что же нам делать, как доставить спутники на орбиту? Как быть с центром подготовки космонавтов? — спросил министр обороны.
— Я ничего не забрал с собой, все схемы и чертежи остались в НИИ. И спутники бы выводились на орбиту, если их собирать в строгой последовательности и ничего не менять. Можно, конечно, устанавливать двигатели не спереди, а сзади, как было у Запорожца, но тогда необходимо в большей степени менять схему, а не частично. У ваших академиков свое мнение. Неужели было непонятно, что козлов в огород пускать нельзя? Пустили — получили результат. Центр подготовки космонавтов… ракеты — это прошлое, к которому нет возврата. Полеты пока не предвидятся, но есть учебный план, пусть готовятся. Но и ограничьте
— Подумаем, — ответил Корнеев, — есть способ, но сейчас не об этом. Как вы считаете, Роман Сергеевич, почему Рукосуев не согласился возглавить институт? Он же был ваш зам по науке и наверняка разбирался во многих вопросах.
— Да, он бы ничего в схемах менять не стал и сейчас бы работали "треноги", выводя спутники на орбиту. Романов с меня не брал подписку о неразглашении, поэму расскажу вам еще кое-что. Я понимал, что нашим космонавтам на Гринблу придется нелегко, им пришлось вступить в бой с восемью кораблями противника, и они одержали победу. Новый звездолет разрабатывался с учетом оружия нападения и защиты, но он не был завершен в связи с моей отставкой. Рукосуев понимал, что сам не доведет его до конца, а копировать прежний корабль не было смысла. Он прекрасно осознавал, что летать в космосе среди звезд без такого оружия опасно, это может закончиться плачевно не только для корабля, но и для Земли в целом. Академики не понимают, что заняли не свое место, а он понимал это достаточно хорошо, чтобы принять решение. Еще вопросы?
— Главное мы узнали, Роман Сергеевич, спасибо вам, что согласились на встречу, — ответил Кузьмин.
— Тогда у меня к вам один вопрос — что вы думаете о Премьер-министре?
— Орлов? По-моему, человек на своем месте. И главное — он молод, ему сорок лет, — ответил Корнеев, — почему вы спросили о нем?
— Так, — неопределенно ответил Граф, — просто поинтересовался.
Стороны попрощались друг с другом, довольные беседой, и разъехались в разные стороны. Корнеев с Кузьминым поехали в НИИ для разговора с новым руководителем института.
Марк Евгеньевич Павлинский, академик, новый генеральный директор НИИ "Электроника", встретил их вежливо и приветливо, предложил чай, кофе, коньяк, но прибывшие отказались.
— Марк Евгеньевич, вы руководите институтом уже почти месяц и считаете, что разобрались в ситуации, уяснили направление работы и вникли в ее сущность. Это действительно так? — спросил министр обороны.
— Конечно, Николай Ефимович, я во всем разобрался. Прежнее руководство не основывалось на знаниях фундаментальной физики, а посему выбрало неправильное направление. Посудите сами — вместо созданного большим трудом известными всему миру учеными ракетоносителя "Ангара" здесь использовали какую-то "треногу". Извините за каламбур, но это пиротехника какая-то, а не ракетоноситель. Даже не представляю себе, как правительство могло финансировать эту чушь. Я осмотрел звездолет и понял, что руководству страны элементарно пудрили мозги, НИИ является киносъемочной площадкой, а не институтом. В звездолете нет двигателей и как эта тарелка может летать? Я все подробно изложил в служебной записке. Можете не сомневаться в подлинности изложенного — я все-таки академик, один из ведущих ученых мирового ракетостроения, и кое-что в этом понимаю. А кто такой Граф — человек без имени, никому неизвестный. Вы говорите, что он академик, — Павлинский усмехнулся, — но простите, кто его знает? Он неизвестен ни одному ученому с мировым именем. Не понимаю, господа, как мог этот лжеученый обвести всех вокруг пальца?
— Насколько мне известно, господин Павлинский, вы руководите НИИ три недели и уже успели три раза на выходные слетать в Ялту. Это так? — спросил Директор ФСБ.
— Конечно, Степан Александрович, приходится работать и в выходные дни. В Ялте у меня проходили деловые встречи с ведущими академиками в области ракетостроения и освоения космоса, обсуждались научные проблемы и дальнейшее направление работы моего института.
— Вы ошиблись, Марк Евгеньевич, это не ваш институт, а государственный, — возразил Корнеев, — и летали вы не на деловые встречи, а с девочками на отдых. Поэтому мы не станем вам вменять разглашение государственной тайны секретного НИИ в общении с известными учеными мирового значения. Такое общение отсутствовало по факту, а был элементарный разврат и угон самолета.
— Какой угон, Степан Александрович, о чем вы говорите? Самолет принадлежит НИИ, и я вправе им воспользоваться. Что же касается деловой поездки, то этот факт подтвердят два известных миру академика, с которыми я там общался.
— Хватит, — крикнул Корнеев и стукнул ладошкой по столу, — хватит ерунду городить. С проститутками вы там общались… три известных академика… мать вашу… А самолет не принадлежит НИИ и не стоит на его балансе, он куплен на личные средства академика Графа. Так что извольте, господин Павлинский, в течение суток оплатить, из своего, а не государственного кармана, естественно, стоимость поездок. Сутки я вам даю, сутки и не часа больше, деньги отдадите заму по финансам Чардынцевой, она переведет их Графу. Иначе мне придется вас задержать за угон самолета, впоследствии арестовать и предать суду. В тюрьме сгниете, академик хренов… "Треноги" ему не нравятся, звездолеты… НИИ закрытый, секретный — советоваться без моего разрешения с кем-либо запрещаю. Все ясно?
— Ясно, — ответил ошеломленный академик.
Кузьмин с Корнеевым ехали в машине из НИИ злые, как черти. До самолета на Москву еще оставалось время, и они решили заглянуть в ресторан, выпить по рюмочек коньяка и покушать. Злость на академика Павлинского прошла, с ним все ясно — старый хрыч придерживался старых понятий и не воспринимал новейшего в физике. Обоих беспокоило сейчас другое.
— Послушай, Коля, почему Граф спросил об Орлове? Он просто так ничего не делает, — решил поинтересоваться мнением министра обороны Корнеев.
— Не знаю, Степан, но ты прав, Роман Сергеевич просто так вопросов не задает, — ответил Кузьмин.
— Орлов станет Президентом? Но он не выиграет выборы, у него рейтинг не тот. Я бы его поддержал — молодой и способный руководитель нового поколения. А ты?
— Да, ты прав, Степан. Полностью с тобой согласен. Понятно, что выборы он не выиграет, это факт. Но об Орлове спросил Граф и если рассуждать логично, то он займет кресло другим путем, не через выборы.
— Удачное покушение? — взволнованно спросил Корнеев. — Нет, это исключено, Граф бы тогда намекнул. Конечно, он в обиде на Романова и тот сам виноват, но он бы не позволил случиться убийству. Добровольная отставка? В связи с чем? Здесь можно лишь думать о здоровье. Надо поинтересоваться у врачей.
— Вот, вот, поинтересуйся, Степа, это как раз по твоему ведомству. Я тоже так думаю, что Романов подаст в отставку в связи с ухудшением здоровья. Тогда его место займет Орлов, годик поработает до выборов и его изберут без проблем. Все законно и удачно. Ну, Граф, дает…
— А то, — улыбнулся Корнеев. — Надо бы Орлова к ситуации с Графом подготовить. Я в кулуарах шепну, ты поддержишь. Глядишь и сложится у человека мнение.
— Он сам не дурак и во всем разберется, — ответил Кузьмин, — Однако в переходный период ему будет не до НИИ, со сложившимся мнением легче будет объяснить причину возврата академика.
— Ты хочешь сказать, что сам вернешь Графа?
— Конечно, зачем наверх лезть. НИИ подчиняется министерству обороны. А, значит, я имею полное право убрать одного и назначить другого. Или ты против?
— Что ты, я обеими руками за, — ответил довольно Корнеев.
Апрель в этом году изобиловал контрастом температур. То двадцатиградусное тепло, то ветер, снег и промозглость. Но весна все равно брала свое и среднесуточные температуры уже поднимались выше нуля. Запахло настоящим летом, хотя погодка и выкидывала неожиданные фортели временами.