Тернистая дорога к звездам
Шрифт:
— Роман Сергеевич, как же так — вы столько для страны сделали… Это же кощунство, настоящее вредительство…
— Не станем, Александр Павлович, говорить сейчас об этом. Я всего лишь поделился с вами своей интуицией, а вы думайте — фактов и оснований никаких нет.
Граф вышел из кабинета, прошел к себе и позвонил министру обороны:
— Николай Ефимович, добрый день, это Граф. Как здоровье, настроение?
— Здравствуйте, Роман Сергеевич, все в порядке, а у вас?
— Не жалуюсь, только вот в отпуске за семь лет ни разу не был. Наш НИИ к вашему министерству относится, значит, заявление на отпуск я должен писать
— Нет, конечно, Роман Сергеевич, а кто вместо вас останется?
— Зам по науке — Рукосуев Павел Альбертович.
— Договорились, Роман Сергеевич, пишите заявление, всего вам доброго.
— До свидания.
Кузьмин доложил Президенту, что подписал заявление на отпуск Графу. Романов пригласил на совещание его и директора ФСБ через три дня.
— Хотел с вами посоветоваться, — начал он, — последнее время создается впечатление, что Граф ведет себя как князек в былые времена. Ставит себя выше вас и по первому зову вы должны к нему лететь, а не он к вам. Зазнался, Роман Сергеевич, заелся и жирует в своем Н-ске. Губернатор и вы ему не указ — разве что только я. Это не правильно, незаменимых людей не бывает. Сейчас НИИ работает планомерно и у нас есть возможность предложить Графу другую работу. Он ученый — вот и пусть занимается своей наукой, например, в КБ по атомным подводным лодкам. Должность заместителя по науке как раз для него. Как вы считаете?
Никто из присутствующих такого поворота событий не ожидал. Трудно, практически невозможно переоценить вклад Графа в обороноспособность страны. И тут такое… практически академика списывали в тираж. Кузьмин и Корнеев не понимали, что произошло, увязывая это с последней поездкой Президента в Н-ск, о которой они ничего не знали. Романов пробыл там два дня. Потом объявили о полете к созвездию Лебедя двух космонавтов и более ни слова. Зачем, что они на самом деле делали у этого созвездия? Романов улетел внезапно и срочно, не завершив важные переговоры, и наверняка по просьбе Графа. Что-то важное случилось в Н-ске, но что? Знать бы…
— Кто станет новым руководителем НИИ "Электроника"? — спросил директор ФСБ.
— Граф оставил за себя зама по науке, уйдя в отпуск. Человек в курсе институтских дел, профессор, пусть он и руководит, — ответил Романов.
— Амбициозность Графа ничто в сравнении с его вкладом в обороноспособность страны. Гении всегда обладали некими особенностями. Профессор Рукосуев или кто-либо иной не заменит такого ученого, как Граф. Такие рождаются раз в сто или двести лет. Я не знаю истинных причин вашего решения, господин Президент, но я солдат и приказ выполню, — высказал свое мнение министр обороны Кузьмин.
— Хорошо, Николай Ефимович, к концу отпуска Графа летите в Н-ск и сделайте все необходимое. Не пожелает идти замом в КБ, пусть катится на гражданку. А вы, Степан Александрович, присмотрите за ним, чтобы за границу не уехал — он все-таки секретоноситель. Все свободны.
Корнеев и Кузьмин вышли от Президента подавленными. Какая муха его укусила, что произошло между ними в Н-ске, зачем он туда ездил? Масса вопросов и нет ответов. Уволить человека, сделавшего армию непобедимой — такого Кузьмин не понимал. Не понимал Президента и Корнеев, считая, что только за один компьютер Графа надо носить на руках. Но приказ получен и его необходимо выполнять.
Министр обороны прилетел в Н-ск
— Николай Ефимович, не утруждайте себя предложениями. На другую работу я не пойду, а заявление на увольнение я уже написал, — он протянул лист бумаги и добавил: — Полагаю, что теперь я свободен. До свидания, я немедленно уезжаю.
Граф повернулся и пошел на второй этаж за женой и сыном. Личные вещи он перевез заранее. Кузьмин последовал за ним, спросил на ходу:
— Роман Сергеевич, вы можете объяснить, что произошло? Я в крайнем удивлении и непонимании.
Граф остановился, повернулся к министру.
— Что произошло? Ничего существенного — обычный человеческий фактор, когда некое лицо предположило, что я смогу претендовать на мировое господство в будущем. Но зачем этого ждать — лучше обрубить возможные потуги в зачатии. И оно обрубило, приказав вам вылететь сюда. Я — мировой лидер… Вам от этой дурости не смешно?
Через пять минут академик с женой и сыном покинул территорию НИИ. Кузьмин позвонил Войтовичу, но номер оказался недоступным. Министр решил спросить у вездесущих горничных:
— Не могу дозвониться до Войтовича, не в курсе, где он?
— Еще месяц назад он подал рапорт и сегодня тоже уволился. Родители Екатерины Васильевны уехали еще вчера.
Граф проснулся в семь утра. Осторожно, чтобы не разбудить, поцеловал жену в щеку, слегка прикасаясь губами, и встал. Принял душ и прошел на кухню. Заварил чай, налил в кружку и прошел на второй этаж, где его поджидал уже загрунтованный холст на подрамнике. Выставив по бокам фотографии пейзажа, он наносил карандашные наброски. За этим занятием и застала его Катя.
— Рисуешь?
Она подошла, обняла мужа и поцеловала его.
— Рисую, — ответил он, — ты же знаешь, я давно мечтал заняться живописью, но все времени не было. Прекрасное занятие и не надо больше думать, как спасти мир, — он усмехнулся.
— Все еще жалеешь, что ушел из НИИ?
— Катенька, — он укоризненно посмотрел на нее, — ты же знаешь, что я не ушел, а меня унизительно выперли. Конечно, обидно… но что поделать. Закончу работу карандашом и начну красками — вот и замалюется вся обида колером живописи. Зато мы теперь все вместе — твои родители, наконец-то, оставили работу и продали бизнес. Им отдохнуть не мешает. И я снова могу крикнуть во весь голос — я свободный художник и ни от кого не завишу. Деньги у нас есть, нам хватит, чтобы вырастить и выучить сына, самим дожить до глубокой старости. А физика… что поделать… пусть другие ей занимаются. Видимо в книге судьбы планеты наложено вето на опережение времени. А ты против быть домохозяйкой? — внезапно спросил он.
— Нет, почему же, не против. Я тоже устала от всей этой возни с министрами и первыми лицами. Пойду завтрак готовить — мама наверняка уже на кухне. Надо помочь ей.
Когда есть чем заняться, есть любимое дело, то время бежит незаметно и в нем тонут обиды. Граф рисовал уже больше месяца, не показывая свое искусство взрослым. Только Василек забегал к отцу посмотреть, что он малюет, сыну Роман в этом не отказывал — мал еще.
Он работал с удовольствием, прерываясь на еду и уборку территории участка. Считал это необходимым делать самому — повышает мышечный тонус и настроение.