Тернистая дорога к звездам
Шрифт:
— Плохо, Валерий Васильевич, очень плохо. Новый руководитель — академик старой школы и не воспринимает новейших направлений физики. Вы сами знаете, что программа запуска спутников зависла, а о полетах к звездам я вообще молчу.
— Считаете, что я принял не правильное решение, предложив Кузьмину уволить Графа?
— Я считаю, что смалодушничал и не высказал своего твердого мнения в этот период. Хотя тогда мое мнение мало бы что изменило. Знаю, что подобного мнения придерживается и министр обороны.
— Спасибо за честный ответ, Степан Александрович. Да, мною было принято
— Если вы о "звездных войнах", то я в курсе — работа такая.
Романов посмотрел на него внимательно, но ничего не ответил на это. Продолжил:
— Вам с Кузьминым надо съездить к Графу, извиниться от моего имени и предложить вернуться. Он человек разумный, поймет и примет мои извинения от вас. Лететь необходимо срочно и быстро вернуться. Вы мне нужны здесь. Через неделю я подаю в отставку и мое место займет Орлов. Я неизлечимо болен, Степан Александрович, поэтому полагаю, что вы меня, как и Граф, понимаете. До свидания.
Романов прикрыл веки и, казалось, заснул. Корнеев попрощался и тихо вышел из комнаты. Сразу же позвонил Кузьмину, заехал к себе, отдал соответствующие приказы и связался с Войтовичем.
— Александр Павлович, мы с Кузьминым немедленно вылетаем к вам. Приказ о вашем возвращении на должность подписан и отправлен. Принимайте командование и готовьтесь к встрече своего старого шефа, то есть Графа. До свидания.
Павлинский по приказу министра обороны собрал всех сотрудников НИИ в актовом зале. Люди сидели, скучая, от собрания ничего интересного не ждали. Нового руководителя института они не воспринимали, он отвечал коллективу тем же. Как только появлялась возможность уйти — найти работу и снять жилье — специалисты увольнялись. Пустующие квартиры в Академке сдавались, не безвозмездно, естественно, сторонним лицам, появилась преступность и грязь на улицах. Приехавшие министр обороны с директором ФСБ впечатления тоже не производили. Приехали-уехали, а Павлинский как гадил и воровал, так и продолжал свои противоправные и антиморальные действия.
Единственное, что отметили люди, сидящие в зале, это то, что сегодня Павлинский хмурый, как никогда. "Интересно, чего не начинают — вся святая троица здесь: Корнеев, Кузьмин, Павлинский, а не начинают собрание"? "Какая разница, все равно ничего хорошего не скажут. Время идет, зарплата тикает. Чего еще ждать"?
Зал шумел обыденно и серо. Но вот вошел в генеральской форме Войтович, сотрудники, увидев его, улыбались и аплодировали. Он прошел вперед и сел на первый ряд, попросив освободить еще одно место рядом. Люди заметно оживились и переговаривались между собой, выясняя и стараясь понять, кто сядет рядом с ним.
В актовый зал вошла Екатерина Васильевна Граф. Строгий деловой костюм, на груди орден "Святого апостола Андрея Первозванного" и золотая звезда Героя Труда. Зал, рукоплеща, встал. Екатерина Васильевна поклонилась коллективу и присела рядом с Войтовичем. В ее глазах блестели слезы радости. Люди все поняли и продолжали аплодировать стоя. Вошел Роман Сергеевич, сотрудники встречали его овациями.
— Вот так встречает народ настоящих ученых академиков, —
Он попытался успокоить зал, но куда там, никто его даже не слушал и не обращал внимания. Граф поднял руку и люди сразу же успокоились.
— Господа науки, — произнес он свое любимое изречение, зал загудел снова и сразу же стих, — я рад видеть и приветствовать вас. Но давайте соблюдать регламент — слово предоставляется министру обороны Российской Федерации, генералу-армии Кузьмину Николаю Ефимовичу.
— Какое верное изречение — господа науки. Да, вы и есть настоящие господа науки. Академик Павлинский подал в отставку, руководителем НИИ назначен академик Граф…
Министру не дали договорить, сотрудники рукоплескали и кричали "ура"!
Постепенно жизнь в Академке налаживалась. На КПП ввели строгий контроль, незаконно заселенных в квартиры граждан выселили. В НИИ вернулся Рукосуев, заведующие лабораториями, возвращались другие уволившиеся ученые, на Павлинского завели уголовное дело за растрату государственных средств и обогащения от незаконной сдачи в аренду и продажу квартир на закрытой территории. Годами создавалась Академка, а развалили ее враз и сейчас восстанавливали заново.
Роман с Катей прошли в приемную. Вместо Тамары и Александра там находились совершенно другие лица. Какой-то капитан сидел за столом, уткнувшись в кроссворд. Он мельком глянул на три звезды на груди Графа, задержал взгляд на ордене Кати, потому что такого еще не видел, и снова уткнулся в кроссворд. Секретарша объявила свысока:
— Академик сегодня не принимает, приходите денька через два и предварительно запишитесь.
Она достала пилочку и стала поправлять ногти, чаще разглядывая их, чем что-то подпиливая, косила взглядом на орден Кати. В приемную вошел Павлинский, капитан нехотя встал, как и секретарша. Следом вошел Войтович.
— У вас есть личные вещи в кабинете? — спросил Граф Павлинского.
— Нет, какие там вещи, — он махнул рукой, — вот вам ключи от кабинета и сейфа, располагайтесь, а мне на самолет пора. Столица ждет, столица! — вдохновенно произнес он.
— Боюсь, что вам придется задержаться. Проведем ревизию, уточним сумму похищенного и растраченного денежного и другого имущества. Семью вашу в Москву отправим, не беспокойтесь, а вам придется посидеть пока в нашем подвале. Так нам будет удобнее работать с вами, чтобы не тратить время на поездки из следственного изолятора. Уведите, — приказал Граф Войтовичу, а тот прибывшей следом охране.
Граф подошел к капитану.
— Ты чей будешь, голубок?
— Я не понимаю, вы кто? — спросил капитан.
— Я? — усмехнулся Граф, — настоящий руководитель этого института. В моем кабинете жучки есть?
— Какие жучки, вы о чем? Я обязан доложить генералу Пилипчуку.
— Вот оперативный начальник генерала-майора Пилипчука, генерал-лейтенант Войтович Александр Павлович, ему и докладывай.
— Это невозможно, я вас не знаю, — ответил капитан.
Специалисты просканировали кабинет, обнаружив там два прослушивающих устройства. Граф приказал задержать капитана и его тоже увели в подвал.