Тернистый путь
Шрифт:
Молодежь алаш сочла его сумасшедшим. Шаймерден в знак протеста покинул собрание вместе с Таутаном Арыстанбековым…
Мы думали о судьбах не только акмолинских товарищей. Во время установления советской власти в Семипалатинске, когда взбешенные алаш-ордынцы не хотели признавать эту власть, к большевикам присоединился только учитель Ныгмет Нурмаков из Каркаралинска. После Октябрьского переворота в одном из своих писем он писал мне: «Как дела, Сакен? Мне стало понятно, что только большевики могут дать свободу беднякам, которые жестоко угнетались царской властью. Поэтому-то я и стал большевиком…»
И разговор
В 1917—18 годах редко можно было услышать, чтобы казахи добровольно присоединялись к большевикам. В газетах об этом не сообщалось. Тем труднее было казахским большевикам вести политическую борьбу, открыто выступать против националистических устремлений алаш-орды.
Трудно было нам еще и потому, что все газеты, выходившие в Казахстане, исключая акмолинскую «Тиршилик», поддерживали алаш-орду.
Знакомясь с общественно-политической борьбой 1917—18 годов, нетрудно убедиться в том, что образованные люди группировались тогда вокруг газет и журналов. И если их взгляды расходились с политикой газеты или журнала, они старались высказать свою точку зрения в газетах и журналах других губерний.
В этой великой борьбе 1917—18 годов главным рупором алаш-орды стала газета «Сары-Арка». И только один Ныгмет из Каркаралинска Семипалатинской губернии писал нам в «Тиршилик».
Акмолинская газета резко выступала против алаш-орды. Поддерживала нас петропавловская газета «Уш жуз».
Наши местные идейные противники стали выпускать в 1918 году газету «Жас алаштар» — «Молодой алаш-ордынец». В Петропавловске выходила газета «Жас азамат», [43] которая также всячески старалась поднять престиж буржуазных националистов.
43
«Молодой гражданин».
Уральские алаш-ордынцы издавали одно время в городе Ойыле газету «Жана казах» — «Новый казах».
В Ташкенте против советской власти выступала газета «Бирлик туы» [44] , алаш-орду поддерживала букеевская газета «Уран» [45] , редактируемая поэтом-муллой Карашевым. Против них активно выступал Серик Жакипов.
Омар Карашев написал гимн алаш-орды и выпустил книгу под названием «Терме» [46] , в которой восхвалял Алекена (Алихана). Он восторженно утверждал, что знамя казахского народа — это Алекен. Вокруг него гимназисты, студенты…
44
«Знамя единства».
45
«Клич».
46
«Ритмы».
Перечитывая эти газеты, сейчас трудно поверить, что в Казахстане в то время были люди, которые поддерживали большевиков.
Были в Акмолинске и такие большевики, которые избежали ареста, — Турысбек
В молодежной организации «Жас казах» заранее узнали о предстоящем аресте активистов и сумели предупредить Бакена Жанабаева, Кожебая Ерденаева, Салиха Аннабекова, Омарбая Донентаева, Дуйсекея Сакбаева и других товарищей.
Как ни старались тюремщики лишить нас связи с миром, мы получали все новые и новые вести с воли. Мы узнали, что в Семипалатинске образовано правительство алаш-орды. «Сары-Арка» полностью опубликовала его программу. Газета появилась и в Акмолинске. Нам в тюрьму передали номер этой газеты, если не ошибаюсь, 42.
В нем был напечатан призыв алаш-орды, гласивший:
«Кто поймает бандитов и изуверов — казахских большевиков, пусть на месте расправляется с ними. Их нужно истребить всех!»
Каждый день мы ждали смерти…
С каждым днем враги революции — муллы, третейские судьи, волостные все выше поднимали головы.
Враги радуются. Друзья скорбят.
А в каменной тюрьме сидят закованные в кандалы красные соколы-большевики.
В АКМОЛИНСКОЙ ТЮРЬМЕ
Казаки с прапорщиками во главе, охранявшие тюрьму, напоминали толпу чертей. На груди у каждого газыри. Шапки лихо заломлены, на штанах красные двухполосные лампасы. У всех сабли, винтовки, нагайки. Они громко, во всеуслышание матерились. Изредка охранять тюрьму присылали солдат-новобранцев из крестьян. Тогда арестанты чувствовали себя свободнее.
Пришедшие к власти белогвардейцы создали комиссию по ликвидации большевизма в Акмолинском уезде. Во главе комиссии стал монархист Сербов.
Слухи каждый день обновлялись, стало известно, что кое-где уже применяют смертную казнь. Однажды в тюрьму явился Сербов с начальником тюрьмы и в сопровождении семи-восьми офицеров. На плечах у всех погоны, при малейшем движении звенели шпоры.
Оказывается, Сербов привел начальника городского гарнизона. Когда они с шумом вошли в нашу камеру, начальник тюрьмы хрипло скомандовал: «Встать!» Мы поднялись.
— Ваши дела будут разбираться в судебном порядке. Каждому из вас будет предъявлено обвинение согласно закону. Беззаконие допущено не будет!.. — объявил нам начальник гарнизона.
С приходом к власти белые срочно созвали уездный съезд. Из поселков и аулов прибыли исключительно баи и бывшие волостные. Но как ни строг был отбор делегатов, все же из некоторых мест прибыли на съезд сочувствующие советской власти. В день открытия съезда они заявили: «В первую очередь надо освободить из тюрьмы работников Советов!»
Главари казачества, баи и офицеры, задетые за живое таким заявлением, арестовали на месте сочувствующих заключенным и учинили им допрос.
Белые с каждым днем свирепели все больше. Чванливые легкомысленные офицеры шлялись по улицам Акмолинска. Офицеры и байские сынки походили на взбесившихся годовалых верблюдов.
Тюрьма не вмещала арестованных. Вновь поступающих волокли в подвалы каменных домов, наскоро устраивали проверку и освобождали «невредных». Некоторых освобождали за взятку. Выпустили несколько жигитов из «Жас казаха».