Тернистый путь
Шрифт:
— На Луну тоже, брат, не просто было полететь! — говорит отец, задетый Витькиным пренебрежением к «мертвому небесному телу». — И вообще… трудности будут очень большие. Возьми хотя бы проблему питания стратонавтов. Надо с собой хорошее питание брать. Так? И чтобы горячее было — например, борщ.
— Подумаешь! Никаких борщей не будет. Будут химические таблетки. Ты что — не читал?!
— И борщ в таблетках? И котлеты в таблетках?
— Буквально все-все в таблетках.
— И пирожное тоже в таблетках?
— Тоже! Хотя нет… Пирожные
— Почему же это борщ в таблетках, а пирожное в живом виде?
— Потому что если пирожные в таблетках, то их незаметным образом можно очень много скушать, а это вредно… при состоянии невесомости. А когда они в живом виде, то съел два-три… от силы — четыре. И будь здоров!
Отец и сын смеются, довольные каждый по-своему полетом своей фантазии.
— И откуда ты, Витька, все это знаешь? — с завистью замечает отец.
— Мне Вовка Конюшников рассказывает. И книжки дает читать — фантастические. Про то, что будет. И про то, чего не будет!
— А чего, например, не будет?
Витька смотрит на отца ясными, очень внимательными, черно-серыми, как у матери, глазами и вдруг спокойно говорит:
— Тебя не будет!
— То есть как это не будет?! В каком смысле?!
— Ой, папа, ну в том смысле, что ты сейчас называешься счетный работник, а счетных работников как раз и не будет! — спешит объяснить отцу свое заявление смущенный Витька. — Все цифры будут считать машины электротонные.
— Электронные, а не электротонные.
— Ну, электронные. Ты что — не читал?!
— Не всё, брат, машины могут сосчитать! — говорит отец с обидой в голосе.
— Нет, всё! Буквально всё. Потому что они на все четыре правила… Вот сейчас ты бухгалтер, а потом бухгалтером будет эта машина. Утром придет монтер — один на целый квартал, — нажмет кнопочку, она и пойдет щелкать — будь здоров! Мне Вовка Конюшников говорил.
— Врет все твой Вовка Конюшников!
— Ничего не врет!
— Врет! — сердится отец. — Один дурачок врет, а другой повторяет. И вот что, Викентий, ну-ка покажи мне свои отметки за неделю!..
Обиженно сопя, Витька идет к своему столику в углу комнаты, достает из ящика дневник и молча подает отцу.
— Так!.. По географии троечку схватил? Поздравляю!.. Ого, по арифметике три с минусом?!
— Это Анна Павловна придралась ко мне за то, что < я кляксу посадил Будто я нарочно посадил. А я не нарочно!..
— Все вы так говорите!. Три с минусом! Позор! А еще на Марс собрался лететь! Отца решил машиной заменить вычислительной!.. Прекрасно! Но я тебя, голубчик, не собираюсь заменять машиной, которая за тебя будет в школу ходить и уроки готовить. Поэтому, цирк сегодня отменяется. Садись и повторяй уроки на завтра!..
— Папа, но ведь я…
— Садись, тебе говорят, и занимайся!
Проходит двадцать минут. Петру Осиповичу надоедает молча лежать и глядеть, как пригорюнившийся Витька с отвращением листает тетради и шелестит страницами учебников за столом.
—
— Не пойду!
— Ну иди, иди! Так уж и быть — пойдем вечером в цирк!.. Иди, поговорим о том, что будет и чего не будет.
И снова отец и сын ведут нескончаемый, увлекательный, безумно волнующий обоих разговор. Они порхают с планеты на планету, пересаживаются с межпланетного стратостобуса на высотный вертолет, рвут бананы с пальм, выросших на Северном полюсе, где климат стал как в Африке после того, как Ворожейки-ны — отец и сын построили там семь гигантских электростанций, работающих на термоядерной энергии. Если отец выражает недоверие или улыбается слишком уж подозрительно, Витька гревно краснеет и кричит на него:
— Ты что — не читал?!
И ссылается на авторитет Вовки Конюшникова.
Отец говорит серьезно:
— Нет, нет, Витюша, я все допускаю. Наверное, все так и будет. Но вот меня-то в это время действительно уже не будет!
— Здравствуйте! Почему же это тебя не будет?!
— Потому что… потому что будут еще у нас болезни… старость!
— Как раз этого ничего и не будет! Ты что — не читал?!
В глазах у Витьки Петр Осипович видит такой свет, такую горячую и непреклонную убежденность, поколебать которую нельзя ничем. Да и не стоит!.. Он привлекает к себе сына и целует его в теплый нежный висок.
НЕУДАЧНЫЙ ЗАПУСК
Последнее время Мике ужасно не везло. Просто катастрофически. Взять хотя бы бизнес с супергуталином и мазью для ращения волос. Все было так хорошо придумано! Казалось, что на этот раз жар-птица коммерческого счастья обязательно угодит в силки, приготовленные для нее ловким и умным Микой. Тем более что реклама по телевидению была запущена самая шикарная — на деньги, которые Мике дала его внучатая бабка, бывшая фрейлина бывшей русской императрицы. Эта зловещая старушенция, похожая на мумию, которую слегка подкрасили и снабдили пружинным заводом, чтобы она могла самостоятельно двигаться, заставила Мику выпить чашу унижения до дна. Прежде чем старая ведьма раскошелилась, пришлось около часа стоять перед ней на коленях, клянчить и хныкать, лобызая дурно пахнущую, жесткую, из одних сухожилий старушечью ручку, холодную, как лягушачья лапка.
Но черт с ними, с унижениями, — деньги были получены и реклама запущена — целых полминуты в эфире! А потом… Ну кто мог ожидать, что компаньон, взявший на себя всю химию и подготовку продукции к продаже, напьется до полного обалдения и все перепутает: в гуталиновые банки упакует мазь для ращения волос, а в банки для мази — супергуталин!
Предприятие лопнуло, как детский воздушный шар, к которому поднесли зажженную спичку. И тогда впавши в меланхолию от бесконечных своих неудач в манящей и волнующей сфере легкого бизнеса, вконец обнищавший Мика решился на крайность: он задумал жениться. И конечно, на миллионерше.