Терновый венец офицера русского флота
Шрифт:
Как ни странно это звучит, но для вооруженных сил Советской России именно Белая армия осталась моральным и эстетическим идеалом. Буквально спустя два десятка лет, после описываемых в этой книге событий, Красная армия стала шаг за шагом «белеть». Сначала, в 1942 году, вернулось гордое слово «офицер», хотя большевики во главе с Троцким и Лениным, в свое время, сделали все возможное, чтобы стереть его из памяти народа. Следом вернулись золотые офицерские погоны.
Сегодня перестали кичиться родственниками служившими при советской власти в ЧК — ОГПУ — НКВД, и подлость Павлика Морозова уже не пример нынешним детям…
Так кто же победил, в конечном итоге, в кровавой и жестокой Гражданской войне? История сама расставила все на свои места…
Эпилог
Политзаключенный большевистского концлагеря, кавалер ордена Святой Анны 4-й степени «За храбрость» лейтенант флота Бруно Садовинский, расстрелянный в 1920 году, никогда не прочитает поэму «Открытое море», написанную его воспитанником Сергеем Колбасьевым в 1921 году.
Поэма, опубликованная в Советской России издательством «Островитяне» крошечным тиражом в 1922 году, по сути, посвящается и лейтенанту Бруно-Станиславу Адольфовичу Садовинскому. Это реквием всем погибшим русским флотским офицерам… Вот выдержки из поэмы «Открытое море»:
…Все беспорядочнее и веселее Пляшут и лопаются волны
Покрыта хрустящей, угольной грязью Железная палуба корабля.
…Помню соленый привкус Крепких командных слов
Дробный грохот якорного каната, А вечером все по ресторанам Вплоть до завтрашнего утра.
…— Ноль часов четырнадцать минут Снялись с якоря и вышли в море.
Закачала голубые звезды Длинная и скользкая волна.
…И стеклянным столбом плеснул снаряд, И второй, и третий, и два подряд.
…И снова огонь, толчок и гром, И осколки визжат кругом
— Трое раненых, штурман убит. Треск, дым, краска горит.
…Дернул судно тупой удар, Летит зазубренная вода,
А сквозь пробоины рвется пар, Светится и клубится.
Что-то выкрикивают голоса, Мелькают руки и лица.
— Пиши в журнал: четыре часа, Крен на правую, пожар…
…А на палубе вода и кровь,
По обугленным, разбитым доскам Вахтенный шагает через трупы. Может он и умер прошлой ночью, Только почему-то не упал.
…Рухнул тяжелый медный ангел Прямо в жерло водоворота…
…Пальцы расплющились о железо, Мне никуда не уйти отсюда, Господи, неужели внова
Сорок дней и сорок ночей.
— Эй! Смотрите туда — на юге Серое облако режет воду.
Полным ходом трехтрубный крейсер Идет через Петербург.
Ноябрь 1921—январь 1922
И вновь судеб морских таинственная вязь связала людей: мичмана Садовинского, его воспитанника кадета Морского корпуса Колбасьева и наш XXI век.
Не переиздававшаяся больше в советское время ранняя поэма С.А.Колбасьева «Открытое море» была опубликована в сборнике
«Кортик» лишь в 2007 году, именно тогда, когда я исследовал жизнь и судьбу офицера Российского императорского флота Садовинского.
Ненадолго пережил С.А.Колбасьев своего наставника по Морскому корпусу, своего офицера-воспитателя. 9 апреля 1937 года Колбасьева арестовали и особой тройкой УНКВД ЛО 27 октября 1937 года приговорили по ст.58-6-10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстреляли его 30 октября того же года в Ленинграде, Но это было уже другое время.
Судеб морских таинственная вязь… Как писал замечательный флотский писатель Н.А.Черкашин:
«Вязь — это и узор, это и письмена. Быть может, в этих арабесках судеб проступают письмена истории — обрывочно-ясные, нерасшифрованные до конца, сбивчивые, и оттого каждый прочтет в них то, что он хочет прочесть.
Никто не знает, как влияют на нашу жизнь ничтожные события прошлого. А они влияют с такой же непреложностью, как и величайшие катаклизмы геологических катастроф или социальных потрясений.
Нити… Нити… Все сплетено, все связано. Если рвется что-то сейчас, то чем это отзовется лет через сто? А ведь отзовется, и как отзовется!».
Судеб морских таинственная вязь переплела и флотские судьбы нашей семьи. На Балтике в первый послевоенный год начал службу лейтенантом старший брат отца Анатолий Карпович Лоза, затем он служил на Севере, а завершил службу на Черноморском флоте.
Мой отец, Виталий Карпович Лоза, в конце 1940-х годов начал службу на торпедных катерах, затем на эскадренных миноносцах Тихоокеанского флота, после этого, в 1960-х годах, он продолжил службу на Черноморском флоте и закончил ее на Севере.
Я начал свою офицерскую службу на Северном флоте, а закончил на Балтийском.
В общей сложности, в военно-морском флоте страны мы прослужили, без малого, 90 лет и, наверное, именно поэтому мне небезразличны судьбы людей, отдавших жизнь флоту и у меня есть моральное право не только исследовать их судьбы, но и писать о них.
Начиная эту книгу, я не знал, как сплетутся нити судеб моих непридуманнух героев — мичмана Садовинского, его сослуживцев по эскадренным миноносцам «Разящий» и «Расторопный» на Балтике мичмана Ляпидевского, мичмана Перротте и других офицеров, товарищей Садовинского по Флотилии Северного Ледовитого океана в его борьбе с большевиками на Севере.
Оказалось, что трагически сложилась судьба не только Садовинского, но и судьбы практически всех выпускников Морского корпуса 1915 года. Из 172 человек — семь погибли на море в период 1916–1919 годов, шесть трагически погибли во время событий 1917 года, 17 погибли в годы Гражданской войны. щесть — от репрессий НКВД в 1937–1945 годах. 45 человек закончили жизнь на чужбине, вдали от Родины, два человека скончались в разные годы в СССР, о судьбе 89 офицеров точных сведений нет.
Это трагедия не одного человека, это трагедия целого поколения… Я писал эту книгу, как пишут на боевом корабле вахтенный журнал — по времени наступления событий. В хронологическом порядке я записывал все то, что узнавал, в ходе архивных и других поисков, о Бруно Садовинском, об окружавших его людях и исторических обстоятельствах.