Терновый венец офицера русского флота
Шрифт:
Британское командование предложило 20-тысячной Северной армии эвакуацию к Н.Н.Юденичу или А.И.Деникину. Англичане предлагали эвакуировать и мирных жителей не желающих оставаться под большевиками: они могли вывезти на своих транспортах не менее 10 тысяч человек.
18 августа 1919 года в штабе генерала Е.К.Миллера было созвано совещание для обсуждения сложившейся ситуации. Доводов в пользу эвакуации было много. Вве понимали, что в случае военной неудачи, Северная армия обрекалась на катастрофу, отступать ей было некуда — сзади замерзшее море. Отступление к Мурманску сушей, в местных природных условиях было нереальным. Кроме того, в случае ухода англичан у Северной армии не оставалось даже своих органов тыла и снабжения, так как всем снабжением ведали союзники.
Несколько солдатских восстаний, произошедщих за последнее время, показали ненадежность имеющихся полков…
Почти все командиры армейских полков выступали за эвакуацию вместе с англичанами.
Обсуждался на совещании и компромиссный вариант: не оставляя целиком Северную область, с помощью англичан, перебросить отобранную на добровольных условиях, наиболее надежную часть войск в Мурманск, забрать из Архангельска все корабли и суда и из Мурманска действовать на Петрозаводск и Петроград, помогая Н.Н.Юденичу в операциях против Петрограда. При этом, в случае военных неудач рядом была Финляндия, а в тылу, в Мурманске — незамерзающий Кольский залив и возможность морем добраться до Норвегии.
Но штаб главнокомандующего Северной армии генерала Е.К.Миллера предложил остаться. Е.К.Миллер заявил, что «не знает в военной истории ни одного случая, что бы главнокомандующий без натиска неприятеля, имея налицо успех на фронте и поддержку населения в тылу, оставил без боя фронт». Возможно, на решение штаба повлиял успех Северной армии в только что завершившейся Двинской операции, когда 3-й Северный полк одержал победу, взяв в плен полк красных вместе со штабом бригады.
Вторая половина 1919 года стала периодом максимальных успехов на белых фронтах. Наступал А.И.Деникин, готовился к наступлению Н.Н.Юденич, наносил контрудары красным А.В.Колчак.
Генерал Е.К.Миллер принял решение остаться и продолжать воевать против красных на Севере. Возможно, ему требовалось больше личного мужества, чтобы принять решение об эвакуации своей армии с Севера, чем мужества, для принятия решения остаться. Кто знает?
После того, как в феврале — марте 1920 года Архангельск и Мурманск, путем внутренних переворотов, попали в руки большевиков, а наступление красных на фронте и одновременное выступление их в тыл Белой армии из Мурманска и Архангельска сломили сопротивление белых частей, судьба северного офицерства была предрешена.
При восстании в Мурманске несколько морских офицеров были убиты и около 100 попали в плен. В Архангельске, с приходом красных, сотни офицеров были сразу же расстреляны. Офицеры Пинежско-Печорского фронта попали в плен в полном составе.
Войска Двинского района капитулировали у станции Холмогорской, Войска Железнодорожного фронта, не сумевшие пробиться к
Мурманску и финской границе, попали в окружение под Сороками и сдались в плен на условиях «полной амнистии». Офицеров этой группы, около 1000 человек, отправили в Вологодскую тюрьму.
Чего стоили большевистские условия «полной амнистии», в истории хорошо известно не только по последующим событиям в Архангельске, но и по массовым расстрелам в Крыму и в Севастополе осенью 1920 года.
В пылу боя с красными, Садовинский не заметил как крестик, подаренный ему Ириной в день его рождения в январе 1917 года, отлетел в сторону и утонул в снегу… Оберег, защищавший его все эти годы, напоминавший ему об Ирине, оберег, который он постоянно ощущал на груди и который грел Бруно в лютых холодах на Пинеге, охранял в жарких боях под Холмогорами, исчез. Вспомнил ли в момент боя Бруно провидение в Никольском соборе перед иконой Николая Чудотворца о том, что найдет он свою смерть на Севере — не знаю…
Бой продолжался… Красные плотно окружали отбивавшихся офицеров и имели существенный численный перевес… Лейтенант БруноСтанислав Адольфович Садовинский попал в плен в поселке Медвежья Гора в феврале 1920 года.
О.Г.Гончаренко в работе «Белое движение. Поход от Тихого Дона до Тихого океана» описывал ситуации, при которых попали в плен офицеры Пинежско-Печорского, Двинского и Железнодорожного фронтов:
«Офицеры Пинежско-Печорского фронта попали в плен в полном составе с генерал-майором П.П.Петренко. Войска Двинского района в том числе около 150 офицеров с генералом Даниловым капитулировали 19 февраля у станции Холмогорской и были привезены в Архангельск. Войска Железнодорожного фронта и части, не успевшие погрузиться в Архангельске, пытались во главе с полковником Б.Н.Вуличевичем пробиться к Мурманску и финской границе, но были окружены под Сороками и сдались в плен на условиях полной амнистии…».
Возможно, в таких же условиях и в подобной ситуации оказались флотские офицеры в пункте базирования Онежской флотилии в Медвежьей Горе, тем более, что начальник флотилии А.Д.Кира-Динжан, накануне, был вызван по служебным делам в Архангельск и в момент наступления красных отсутствовал в Медвежьей Горе…
Мичманам и лейтенантам Онежской флотилии уходить на север было поздно: Архангельск и Мурманск находились во власти красных. Как бы то ни было, но лейтенант Б.Садовинский, его товарищ лейтенант А.Добромыслов, лейтенант А.Вуич и другие офицеры попали в плен к красным в Медвежьей Горе.
В книге «Закат и гибель Белого флота» (стр. 259) О.Г.Гончаренко писал:
«Трагической участи не избежали офицеры и гардемарины, находившиеся в Медвежьей Горе. …большевиками были захвачены и расстреляны… Лейтенант Бруно-Станислав Адольфович Садовинский, лейтенант Иван Александрович Добромыслов, мичман Глеб Петрович Католинский, старший гардемарин Алексей Хмылино-Вдовиковский, Петр Светухин и многие другие».
В своих воспоминаниях капитан 1 ранга А.Д.Кира-Динжан писал фамилию уже мичмана — Хмылина-Вдовиковский.
В работе историка русского флота Н.Кадесникова «Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917–1922 годах» о трагической участи офицеров Онежской флотилии белых в Медвежьей Горе написано: «… Садовинский Бруно-Станислав Адольфович… взят в плен и расстрелян в феврале 1920 г. в Медвежьей Горе».
Круг замкнулся. То, с чего четыре года назад начались мои исследования служебного и жизненного пути мичмана, а затем лейтенанта Б.-С.А.Садовинского и, что на протяжении предыдущих страниц, год за годом, раскрывалось перед читателем, опять завершилось фразой: