Терновый венец офицера русского флота
Шрифт:
«Джулио Чезаре». По странному и трагическому стечению обстоятельств, линкор «Новороссийск», как и линкор «Императрица Мария», получил серьезные повреждения носовой части в районе 1-й башни главного калибра. Как потом выяснилось, площадь пробоины достигала 150 м2. Через 2 ч 45 мин после взрыва линкор перевернулся и затонул. Погибло 609 человек.
Школьниками, в 1962–1963 годах, мы ухаживали за памятниками воинской славы, в том числе за памятником на вершине холма, рядом с «Братским кладбищем» времен первой обороны 1854–1855 годов, на Северной стороне Севастополя. На постаменте, символизирующем башню корабля, стоял матрос с опущенной головой и держал в руках склоненное знамя. Надпись на памятнике
Разница была в другом: в отношении к людям, к погибшим, и к оставшимся в живых. В первом случае — похороны с воинскими почестями, достойное продолжение службы живыми, памятник, в виде Георгиевского креста, установленный на Корабельной стороне в Севастополе. Во втором — завеса секретности, замалчивание трагедии, вычеркнутые из жизни флота фамилии, невозможность собираться ветеранам «Новороссийска» открыто, под именем своего корабля.
Больно говорить, но снесенный советской властью в Севастополе в 1940-х годах, памятник офицерам и матросам, погибшим на линкоре
«Императрица Мария», до сих пор не восстановлен. Группа слушателей Военно-Морской Академии, в которой был и я, побывала в 1985 году на «закрытом» тогда форту «Красная горка», расположенном на берегу Финского залива. Там мы осмотрели 305-мм морскую железнодорожную артиллерийскую установку на транспортере ТМ-3-12, изготовленную в 1938 году, на которой был использован станок главного калибра с линкора «Императрица Мария», поднятый со дна Севастопольской бухты. Прикасаясь к стволу этого гигантского орудия, я невольно через десятилетия прикоснулся и к судьбе линкора «Императрица Мария».
Осенью 1916 года германские подводные лодки представляли основную угрозу русским кораблям и судам на Балтике, поэтому командование Балтийским флотом уделяло повышенное внимание боевой подготовке, тренировкам и выучке экипажей наших подводных лодок. 11 октября 1916 года командир миноносца «Расторопный» получил приказ обеспечить стрельбы торпедами подводных лодок «Львица» и
«Вепрь» на полигоне в районе бухты Локса. Эти подводные лодки относились к типу «Барс» и входили в состав 2-го дивизиона Дивизии подводных лодок Балтийского флота. Проведение этих стрельб объяснялись тем, что торпеды, применявшиеся на подводных лодках, были крайне несовершенны: при погружении на глубину более 15 м их кормовые части заполнялись водой и, в итоге, ни один из 50 торпедных залпов с подводных лодок за 1914–1915 годы не увенчался успехом. Торпеды в срочном порядке дорабатывались и совершенствовались, поэтому требовались проведения испытательных и учебных стрельб с борта подлодок.
«Расторопный» должен был исполнять роль корабля-мишени, обеспечивать поиск, подъем торпед и передачу их на подводные лодки.
По плану первой стреляла подводная лодка «Львица»: находясь в надводном положении, она выпустила торпеду
«Расторопный» все ближе и ближе подходил к борту подводной лодки. Наконец застопорили ход. Стоя на правом крыле мостика, мичман Б.Садовинский руководил швартовой командой. На мостике лодки находилось несколько человек, все в кожаных бушлатах верхней вахты. В одном из них, мичман Садовинский узнал командира «Львицы» капитана 2 ранга А.Н.Гарсоева — знаменитого на флоте офицера. Худощавое, продолговатое лицо, острый с горбинкой нос, аккуратные темные усы, четкие команды выделяли Гарсоева, и Бруно вспомнил, что в Подплаве Александра Николаевича Гарсоева «за глаза», с уважением, называли «Барсоев», за его личную смелость, жесткую хватку, требовательность в знаниях специальности и непримиримость к любому нарушению дисциплины.
В душе Бруно немного завидовал офицерам, служащим на подводных лодках. Экипажи их комплектовались исключительно из добровольцев. В Подплаве офицерами была умнейшая, отчаянная молодежь, а матросами, наоборот, степенные, пожилые, обвешанные шевронами — отменные специалисты. Рискованная служба, новейшая, не всегда отработанная техника, сама стихия подводной бездны, притягивала людей с рисковым характером, смелых и решительных, которые были близки по духу мичману Садовинскому, и к которым, как сам он считал, отчасти принадлежал и он.
Торпеду с «Расторопного» передали на подлодку, миноносец дал ход и отошел от «Львицы».
В навигационном журнале «Расторопного» за 1916 год, хранящемся в РГАВМФ, подробно описываются малоизвестные факты боевой учебы подводников, когда миноносец «Расторопный», обеспечивая стрельбы подводных лодок, выступал поочередно, то в роли кораблямишени, то в роли корабля, обеспечивающего стрельбы.
11 октября, вторник. 1916 год. 8:45. Снялись со швартовых.
9:35. П.Л. «Львица» выпустила мину, мина не пошла. 9:57. Подняли мину и передали на лодку.
10:02. Дали ход.
10:35. Подошли к П.Л. «Вепрь». Застопорили машины. 10:36. Дали ход.
10:56. Подошли к П.Л. «Львица». Застопорили машины. 10:57. Дали ход.
11:20. П.Л. «Вепрь» выпустила мину, мина прошла за кормой. 11:29. Подошли к мине, застопорили машину.
11:40. Подняли мину на палубу. 11:41. Дали ход.
11:58. Застопорили машину. П.Л. «Львица» выпустила мину, мина 0прошла за кормой.
11:59. Дали ход.
12:04. Подошли к мине, застопорили машину. 14:58. Дали ход.
15:08. П.Л. «Вепрь» выпустил мину, мина прошла за кормой. 15:13. Подошли к мине, застопорили ход.
15:55. Ошвартовались у стенки в гавани Локса, плавали 64,4 мили.
Это был последний выход в море в качестве командира подводной лодки «Львица», Александра Николаевича Гарсоева. 23 октября 1916 года капитан 2 ранга А.Н.Гарсоев покинул «Львицу», уходя к новому месту службы, передав командование лодкой Е.С.Крагельскому.
Подводная лодка «Львица» принадлежала к серии лодок проекта «Барс» — новейших подводных лодок Российского императорского флота. История проектирования и строительства крупнейшей в России серии из 24 подводных лодок этого типа, полна переплетений человеческих амбиций, страстей и интриг. Вот как описывает ее В.Ю.Грибовский: