Терпкий вкус тутовника
Шрифт:
Но Алла недолго радовалась своей нежданно и незаслуженно обрушившейся на нее славе среди одноклассников.
Был урок биологии. Биологиня заболела, подменяла коллегу Крановщица. Был заказан автобус – отвезти школьников на природу. Природа – ближайший городок, где текла речка ржавого цвета. Приехали, пошли на речку. Было холодно. Алла в своих сеточках мерзла и попросила у Крановщицы разрешения остаться в автобусе. Ирина Валерьевна не разрешила.
– Ты, Алла, единоличница, – сказала Крановщица. – Я буду с этим бороться.
Алла поплелась вместе со всеми на берег ржавой речушки. На реке еще лежали тонкие пластинки льда. В том месте, куда они пришли, лежало поваленное дерево, утопая ветвями в воде. Ирина Валерьевна испарилась.
– Пьет с водителем, – доложила Оля Егорова, которая,
Все расслабились и решили походить по сваленному в воду стволу дерева. Кто дальше. Сначала мальчики. Доходили до конца, где начинались ветки, размахивали руками и бежали назад. Потом пошли девочки. Первой – Оля Егорова. Дошла до середины, вернулась и спрыгнула в объятия Вовки – своего давнего воздыхателя. Последней шла Алла. Дошла до середины, повернулась. Одноклассники стояли на берегу и кричали: «Дальше, дальше!» Алла решила не подрывать репутацию героини и сделала еще несколько шагов. Дошла до конца, где ветки. Постояла. Раскинула руки. Было страшно и здорово. Все засмеялись. Алла развернулась и, глядя под ноги, пошла к берегу. Она почувствовала, как ногой зацепилась за ветку. Чувствовала, как нога соскальзывает с бревна. Чувствовала, как с хрустом треснула ледовая клякса на воде. Алла не испугалась – ребята стоят на берегу, рядом автобус с выпивающими водителем и Крановщицей. Поэтому, когда она оказалась по пояс в воде и висела, цепляясь за ветки, продолжала смеяться. Одноклассники тоже смеялись. Но никто не спешил на помощь. Стояли и смотрели, чем дело кончится. Алла пыталась разглядеть в толпе Олю Егорову. Но ни Оли, ни Вовки не было – наверное, ушли целоваться.
Алла дрыгала ногами, пытаясь забраться на дерево. Дутые сапоги тянули вниз. Она попыталась их снять, но сапоги затягивались на шнурок. Чем туже затянешь, тем больше дутость. Тем моднее. Сколько времени она так провисела на бревне – не помнила. Потом отцепилась и, хватаясь одной рукой за ствол, поплыла к берегу. Вылезла, легла на землю и стала ждать, разглядывая ставший синим узор ромбиками на ногах.
Оля Егорова потом рассказывала Екатерине Андреевне, что никто не видел, как Алла упала, – все пошли к автобусу. И она только на полдороге заметила, что Аллы нет – Оля сидела с Вовкой, а Алла сзади. Ирина Валерьевна всех пересчитала и задремала на первом сиденье. Оля разбудила Ирину Валерьевну и сказала, что Аллы нет. Автобус развернулся и поехал назад. Аллу долго искали в лесу, и только потом кто-то из ребят додумался пойти посмотреть на берег речки. Там Аллу и нашли. Зачем она в воду полезла? Нет, говорила Оля Егорова, они по бревну не ходили. Может, Алла решила воду потрогать?
Алла опять лежала в больнице. В один из дней пришла Екатерина Андреевна. Строгая, умытая, молодая.
– Алуш, хочешь, домой вернемся? – спросила она дочь.
– Не знаю, – сказала Алла. – Сама решай.
Они вернулись в Москву. Алла пошла в свою бывшую школу. В свой бывший класс. Но Алле казалось, что она пришла в новую школу. Их десятый собрали из двух девятых. Кто-то пришел, кто-то ушел.
Алла села за парту с Иркой. Они с первого класса вместе учились. Да и жили в соседних подъездах в Китайке. За ними сидел новенький – Лешка. Он зашел в класс с вызовом – поджарый, рыжий, с волосами до плеч. Лешка сам себя стриг – сверху. А сзади оставлял. Мальчишки решили взять его «на слабо» после уроков – нужно было вылезти на подоконник, железный, покатый, с внешней стороны в кабинете математики. Но последним в расписании был урок физкультуры. Лешка переоделся в спортивную форму и сделал сальто вперед. Потом встал на руки и развел ноги в шпагате. Ребята его зауважали и «слабо» отменили.
Лешка тоже жил в Китайке. Алла – в третьем подъезде, Ирка – в четвертом, а Лешка – в десятом. Он увлекался астрологией и ходил в планетарий. Позвал Аллу с Иркой. Алла знала, что нравится Лешке, а Лешка нравится Ирке.
Они сидели в креслах, задрав голову. Лектор – старичок с длинными сальными волосами – устало читал по бумажке. Что-то про Пояс Ориона. Над головой мерцали звезды. Лешка шептал за лектором – три звезды по диагонали, одна внизу… Алла с Иркой давились смехом. У Аллы затекла шея. Ирка, как ни странно, быстро схватывала, сразу находила. Лекция закончилась, зажегся свет. Лешка смотрел победно:
– Ну как? Здорово? Я же говорил!
Ирка кинулась делиться впечатлениями. Алла молчала. Лешка спросил:
– А тебе понравилось?
– Да, прикольно, – ответила Алла.
Ирка с Лешкой решили встретиться вечером и попробовать найти Пояс Ориона на настоящем небе. Они загорелись идеей и обсуждали, где лучше будет видно. Решили поехать на Ленинские горы.
– Ты поедешь? – спросила Ирка.
– Нет, – сказала Алла.
– Почему?
– Все равно ничего не увижу. И вы не увидите. Без толку.
Ирка замолчала. Лешка смотрел с интересом.
– В Москве звезд не видно. Никаких. Только луна светит – как прогнивший желток из крутого яйца. С зеленоватым отливом. Небо пустое, – объяснила Алла.
Как ни странно, после этого замечания Ирка на Аллу обиделась смертельно. Даже на другую парту пересела – к Лешке. Она сказала, что ей надоел Аллин вечный «депресняк». Все так хорошо идет, и тут Алла что-нибудь ляпнет, и становится ясно, что жизнь – говно. Но Алла знала, что Ирке только повод был нужен – пересесть к Лешке.
Лешка же задался целью показать Алле, что жизнь прекрасна. Наверное, именно на это Ирка и обиделась. Она думала, что будет разговаривать с Лешкой о звездах, а он начал с Аллой носиться.
Лешка заходил за Аллой, они шли через арку, прорубленную посередине Китайки, на автобусную остановку. В арке обязательно сталкивались с Иркой. Случайно. В их районе все рано или поздно сталкивались в арке. Через нее – в магазин, на автобус, к метро, в химчистку, в ремонт обуви… Ирка делала вид, что торопится. С Лешкой она разговаривала, с Аллой – нет.
Лешка еще несколько раз сводил Аллу в планетарий, а потом плюнул – сидели у Аллы. Он мыл посуду, бегал в магазин за картошкой. Вечером приходила Екатерина Андреевна, и Лешка уходил. Потом стал оставаться. Екатерина Андреевна к нему настолько привыкла, что даже не реагировала, когда он открывал ей дверь и доставал из тумбочки тапочки. В доме появился еще один ребенок. Старший сын, на которого можно положиться. Прижился, как когда-то Регина в их квартире на Пятницкой. Екатерина Андреевна вызывала Лешку на кухню и спрашивала, как у них дела в школе. Лешка говорил: «Нормально». Екатерина Андреевна успокаивалась. Собственно, оставаться ему на ночь она предложила. Вечером мимо арки было страшно ходить – там собирались местные хулиганы из соседней школы. Их называли «девятисотка», по номеру школы. «Девятисотка пошла», там «девятисотка стоит». Лешка спал в большой комнате на сдвинутых креслах. Утром Екатерина Андреевна уходила на работу, оставляя Алле с Лешкой завтрак на столе. Они вместе выходили из подъезда и шли в школу. Обсуждали, что нужно после уроков забежать в магазин – Екатерина Андреевна просила. Или спорили, будет ли Лешка сегодня пылесосить.
В классе пошли слухи – Алла с Лешкой живут вместе. Екатерину Андреевну даже завуч вызывала на серьезный разговор. Екатерина Андреевна отшутилась – «они дружат, у мальчика сложная ситуация в семье, у нас ему даже лучше, ничего плохого дети не делают, уроки вместе учат».
Про «сложную ситуацию» в семье Лешка рассказал Екатерине Андреевне сам. Они сидели на кухне и пили чай. Он рассказывал так, как будто не про себя говорит. Спокойно и отстраненно. Только главное. Без подробностей.
Лешка был цирковым ребенком. Родился в опилках. Цирковыми артистами были его родители. Отец занимался эквилибристикой, мать танцевала в балете. Лешка тоже выходил в манеж. Ему десять лет было, когда он неудачно упал. Ничего серьезного. Не считая страха. Он боялся крутить сальто назад. Терял ориентацию. Отец его заставлял, Лешка становился серым, убегал и отсиживался в подсобке. Отец вытаскивал сына из подсобки, возвращал в манеж. Но Лешка опять серел и убегал. А потом умерла его мама – молодая и красивая. Быстро и мучительно. От рака. Лешке тогда было тринадцать. Отец начал пить и почти потерял работу. Пить бросил, но работа появлялась от случая к случаю. Они что-то продали, обменяли и переехали в Китайку – Лешкин отец не мог жить в квартире, в которой умирала его жена. Так же как Екатерина Андреевна не смогла жить на Пятницкой.