Терра инкогнита. Книга 3
Шрифт:
Вняв требованиям верующих, Юрий Павлович вызвал «на ковер» прокурора с начальником милиции и устроил им разнос. А заодно приказал разобраться и с имеющимися в городе притонами.
Последнее, к слову, было справедливо, поскольку таких «блатхат» у нас действительно было не мало, как, впрочем, и в других республиках Однако – невыполнимо, поскольку существовавшая в ту пору норма уголовного права, определяющая ответственность за это преступление, была «мертворожденной» и практически не работала.
Доведенных до суда таких уголовных дел, по стране насчитывались единицы.
Юрий
Пока Касяненко с Ляшенко организовывали дополнительное расследование громкого убийства, я, по его указанию, был брошен на борьбу с притонами.
По злому року, наверное еще со времен Вышинского, общий надзор был «во всех бочках затычкой». И если осуществлявшие другие его виды помощники жили довольно спокойно, то общенадзорники вертелись как белка в колесе. Не зря его тогда называли на ведомственном жаргоне «огульный нагляд».
Внимательно изучив приснопамятную норму, комментарии к ней, все имеющиеся «Следственные практики» и разъяснения Пленума Верховного суда по этому вопросу, я понял, что без помощи не обойтись и направился к своему наставнику Савицкому.
Богохульствуя, как обычно, он спорил в кабинете с Кружилиным по формуле обвинения, поступившего к нему на изучение милицейского дела. Истина у них почему-то не рождалась, и оппоненты здорово орали. Здесь же находился начальник следственного отделения ГОВД подполковник Бондарь. Минут через десять стороны все-таки пришли к консенсусу, и я изложил свой вопрос.
– М-да,– пробурчал Савицкий, – вытирая платком лысину, – последний раз я встречался с таким делом в суде лет десять назад, и то мы его вернули на доследование. Помнишь, Николай Иванович, в Славяносербске? Ты еще следователем тогда был.
Кружилин молча кивает, глубоко затягиваясь беломориной и приходя в себя после бурных дебатов.
– Мертвая статья и недоказуемый состав, – констатирует Бондарь,– а в связи с чем вопрос?
– Тебе Ляшенко разве еще не передал указание Первого – пересажать всех шалманщиков ?* – щурится от дыма Кружилин.
– Н-нет, – делает большие глаза начальник следствия.
– Значит, с перепугу забыл. Мы, видишь, уже трудимся, а вы ни хрена не знаете. Плахотченко верно говорит, – не милиция вы, а раздолбаи, – хитро щурится Николай Иванович
– Ну, так уж и раздолбаи, – обижается Бондарь,– сейчас приеду и все у шефа узнаю. Только если этот действительно так, то нам труба. Пару – тройку дел, может и возбудим, но в суде они не пройдут, развалятся.
– И знает же гад, как нас раком поставить! – внезапно ярится Илья Савельевич.
– Ты Валера не тушуйся, согласуй с шефом и дуй в область, к Троценко. Он этим вопросом одно время занимался, я точно знаю. Заодно и к Лившицу с Коганом зайдешь, глядишь, они что-нибудь подскажут.
Иду к Касяненко. Тот соглашается с этим предложением и даже выделяет свою машину. Я рад, все не на «перекладных» добираться. Созваниваюсь с Иваном Артемовичем и излагаю суть дела.
– Приезжайте, я буду на месте,– коротко отвечает он.
Наш водитель, как обычно, драит свою «ласточку».
Побурчав с минуту, что машину новый шеф гоняет и в хвост и в гриву, он переоблачается в чистое, и мы отбываем в Ворошиловград. Ездить туда Иван, кстати, любит, поскольку дружен с завхозом и регулярно обыгрывает в очко* водителей высокого начальства.
Кабинет Троценко на втором этаже. Как всегда, на столе у Ивана Артемовича гора дел и непрерывно звонящий телефон, по которому он дает короткие и толковые разъяснения обращающимся с мест прокурорам или их поиощникам. Здесь же несколько сотрудников отдела, боготворящие своего шефа. И есть за что. Он высоко классный правовед и работающий начальник. Не только руководит, но и выполняет львиную долю работы подразделения. Что большая редкость.
– Я просмотрел все, что касается вопросов борьбы с притонами, – сообщает мне Троценко.
– Нормативная база по этому вопросу весьма скудна. Уголовная норма, как вы знаете, не работает, а цивилистика к притонам имеет такое же отношение как грешник к раю. Впрочем, одна интересная зацепка есть.
В Гражданском кодексе существует норма, предусматривающая выселение из жилья за невозможностью совместного проживания. В практике применяется она крайне редко и, как правило, по искам супругов друг к другу. Одно время ставился вопрос об использовании ее в борьбе с притонами, я было начал готовить методику, но он был снят с повестки. Между тем, норма очень интересная, нужен только механизм ее применения. Вот и все. Вы молоды, позанимайтесь этим. Тем более, что судя по отчетам, исковая работа у вас идет неплохо. Иски ведь готовите вы?
– Да, по результатам надзорных проверок.
– Кстати, мы разработали серьезное методическое пособие об организации исковой работы в горрайпрокуратурах. Скоро его разошлем. Вам дарю один экземпляр сейчас. (Вручает мне в сотню страниц издание))
– Спасибо Иван Артемович.
– Этим не отделаетесь, жду от вас результатов,– то ли в шутку, то ли в серьез говорит он. – Что будет непонятно, – звоните в любое время. Мне или заму.
По дороге домой листаю работу. В ней методики по подготовке и предъявлению самых различных исков по возмещению государству ущерба (сейчас вреда) от бесхозяйственности и различного рода правонарушений. В том числе хищений, приписок, выпуска брака и простоя вагонов. Именно то, чего мне не хватало для реализации целого ряда проверок. Причем изложено все достаточно просто, ясно и мотивировано. Имеется и раздел с формами всех исковых заявлений. Ай да Иван Артемович!
Впоследствии это пособие много лет служило мне верой и правдой, пополняясь все новыми дополнениями
Доложив Касяненко о результатах поездки, в тот же день я засиделся в прокуратуре допоздна, изучая подарок и определяя наши возможности по его реализации. А они имелись.
Еще при Веденееве, с его легкой руки, у меня установились неплохие отношения с начальником юридического отдела «Первомайскугля» Резвой. При ее содействии мы стали регулярно получать копии всех актов ревизий финансово – хозяйственной деятельности шахт и управлений, которые по существующим тогда канонам проводились КРУ* объединения в конце каждого отчетного периода.