Terra Nipponica: Среда обитания и среда воображения
Шрифт:
Практические меры по расширению страны сопровождались переосмыслением среды обитания, Япония на глазах теряла унизительный статус «одинокого острова». Считается, что своим оптимистическим пониманием термин «островная страна» обязан видному историку Кумэ Кунитакэ (1839–1931).
Весной 1894 г. в журнале «Друг народа» появилась статья Кумэ Кунитакэ «Характер островитян». Таких «характеров», по мнению Кумэ, имеется два. В первом случае островитяне проводят изоляционистскую политику, страдают ксенофобией, не склонны заимствовать достижения мировой цивилизации и в результате превращаются в отсталую страну. Второй тип – открытый миру и для мира. Люди такого «островного характера» покоряют моря, склонны к цивилизационным заимствованиям и экспансии. Японцы по своей природе относятся именно ко второму, активному характеру, а изоляционистская политика сёгуната Токугава была лишь досадным недоразумением, идущим вразрез с японским характером. Для доказательства этого положения Кумэ
Миф, согласно которому Идзанаги и Идзанами создают Японские острова, он интерпретирует как отражение «факта» завоевания местного населения героическими пришельцами, которые прибыли на военных кораблях. Завоевательный поход Дзингу Когу в Корею Кумэ также считает проявлением активного «островного характера». И в эти древние времена Япония и Корея, по мнению Кумэ, фактически являлись «одной страной». Таким образом, изначально японцы не демонстрировали островной закрытости. Однако затем Япония потеряла свои позиции на Корейском полуострове, а слабая и изнеженная хэйанская аристократия стала отгораживаться от внешнего мира. Вдобавок ко всему эти никчемные люди уничтожили письменные свидетельства того, что японцы и корейцы имеют общие этнические корни.
В духе своего времени Кумэ подвергает сёгунат испепеляющей критике. В период Токугава, когда страна прибегает к полной изоляции, наступает внутренний мир, и в условиях отсутствия международной конкуренции японцы теряют активность, а их мыслительные способности ослабевают. Из изначально активных островитян они превращаются в «горцев», не знающих моря и существующих в условиях автаркии. Если не исправить положения, то Японию ждет судьба варварских островных государств Индийского и Тихого океанов – все они стали европейскими колониями.
Далее Кумэ сменяет исторический гнев на исторический оптимизм. Островное положение Японии, утверждает он, совсем не обязательно служит свидетельством обреченности. Ведь Великобритания тоже является островной страной, но при этом она сумела стать самой могущественной державой мира, с помощью своего огромного флота она осуществляет связи с многими странами. Англичане сумели развить свой активный «островной характер», потому что они были привлечены морскими просторами. А потому, заключал Кумэ, для Японии тоже нет ничего невозможного в том, чтобы превратиться в такую же мощную державу.
Именно такая «оптимистическая» трактовка термина «островная страна» становится господствующей в Японии конца XIX – начала XX в. Таким образом, Япония и Великобритания оказывались в одном понятийном поле, что способствовало их политическому сближению (в 1902 г. между Японией и Англией был подписан союзный договор). За Японией прочно закрепляется величание «Англия Востока».
В мае того же 1894 г., когда появилась статья Кумэ Кунитакэ, в свет вышла и книга публициста и христианина Утимура Кандзо (1861–1930) «Размышления о географии» («Тиригаку ко»). Она была переиздана в 1897 г. под заголовком «Земля и люди» («Тидзин рон»), под которым она известна и сегодня. Окончательное название было воспроизведением названия книги швейцарско-американского геолога и географа Арнольда Гийо (1807–1884) «The Earth and Man, or Comparative Physical Geography in its Relation to the History of Mankind» (1849).
Утимура Кандзо
Сочинение Утимура Кандзо также дышит оптимизмом. Книга формально посвящена географии, но на самом деле география интересует автора скорее как «сцена», на которой разворачивается «пьеса» истории: «… без географии невозможно познать историю, это все равно что играть в го [облавные шашки], не имея доски, это все равно как слепому изучать астрономию» [437] . Свою задачу Утимура видит не столько в объективированном описании, сколько в деятельном подходе к истории. Высокие цели этой книги видны, в частности, в том, что в подготовительных материалах к работе Утимура называл свою будущую книгу «Религиозной географией» («Religion of Geography»). Он видит задачи географа в том, чтобы представить читателю «отправную точку», из которой развились «экономика, политика, искусство, литература и религия», а также в том, чтобы воспитать в народе «здоровый взгляд на мир». Суть этого «здорового взгляда» можно охарактеризовать как географическо-исторический оптимизм. Автор полагает, что природные условия Японии предоставляют возможность для выявления ее особой исторической миссии. «Цели географии являются целями истории», – отмечает он.
437
Утимура Кандзо. Тидзинрон. Токио: Иванами, 2011. С. 26.
Споря с «маловерами», считавшими территорию Японии крошечной и ущербной, Утимура отмечал, что островная Япония расположена «на восточной оконечности Восточного [Азиатского] материка», но тем не менее площадь ее территории следует признать весьма значительной – она больше Англии, уступает Германии и Франции, чуть меньше Испании, но больше Италии. Что до населения Японии, составлявшего на тот момент около 40 млн. человек, то оно больше населения Англии, меньше населения Германии, сопоставимо с Францией. Таким образом, японский народ следует признать одним из самых многочисленных в мире (как видно из этого утверждения, под «миром» Утимура Кандзо понимал только избранную часть Европы). Япония занимает срединно-сбалансированное положение в Тихом океане, ее территория начинается там, где кончаются тропики, она заканчивается там, где начинается холодный климат. Утимура Кандзо находил, что территория Японии обладает всем необходимым для исторического счастья: японские горы круты, и хотя они не достигают высоты Монблана, но отличаются непревзойденными по своей красоте формами. В Японии протекает река Исикари (самая большая на Хоккайдо, длина 268 км. – A.M.), она больше Темзы (334 км. – A.M.), а река Сумида (23,5 км. – A.M.) так же полноводна, как Клайд (176 км. —A.M.) в Шотландии. Площадь озера Бива (670 кв. км. – A.M.) такая же, что и Женевского озера (582 кв. км. – A.M.).
Утимура Кандзо свидетельствует: Япония окружена обширными морями, однако она не сумела воспользоваться этим преимуществом – точно так же как Индия и Китай, она не уделяла морю должного внимания, страшилась его, а потому в течение длительного времени была уединенной страной на самом краю Востока. Поэтому она и не сумела расширить свою территорию, ведь «история моря – это история экспансии». Поэтому Япония не сумела стать такой же огромной, как Великобритания или Россия. «История начинается в горах, проходит через равнины и завершается в море. Отсутствие одного из этих элементов означает невозможность здорового развития» [438] .
438
Утимура Кандзо. Тидзинрон. Токио: Иванами, 2011. С. 50–51, 152–153.
А потому Японии надлежит освоить морскую стихию, и тогда «островная Япония» сумеет приобщиться к материковости. Утимура настаивал на том, что историческая миссия морской Японии – соединять в торговом и культурном отношении разные материки, подобно тому как Англия соединяет Европу и Америку, Сицилия – Европу и Африку, а Кипр – Европу, Африку и Азию. Миссия Японии – впитывать достижения Азии и Америки. «География отвечает на вопрос о небесном предназначении страны под названием Япония: оно состоит в том, чтобы быть посредником между Западом и Востоком, а потому разве можно говорить о ее ущербности? Это то небесное предназначение, которым не стыдно гордиться великому народу». То, что японские горы протянулись с севера на юг, означает ту часть ее сущности, которая соответствует Азии, а потому «достигнуть единства по азиатскому образцу не составляет труда». В то же время горы имеют и широтное измерение, а это соответствует Европе – идеям свободы и независимости. Следовательно, в Японии сходятся Азия и Европа и Япония может быть свободна от крайностей. Поэтому Япония – страна уникальная. Это единственная в Азии страна с Конституцией и в то же время страна, обладающая духом патриотизма и верноподданничества. В будущем же перед Японией открываются поистине блестящие перспективы. Утимура Кандзо не видит ничего невозможного в том, что Япония привьет разъединенному Западу свои ценности: верноподданничество и сыновнюю почтительность, обладающие для японца «почти что религиозным смыслом», внушит этому Западу благотворность института несменяемой императорской династии [439] .
439
Там же. С. 166–169.
Как и всякий «настоящий» христианин, Утимура Кандзо обладал изрядным запасом прозелитской энергии. В части своей уверенности относительно роли Японии в мире он напоминает буддиста Нитирэна, полагавшего, что настанет момент, когда свет буддийского учения прольется из восточной Японии на родину Будды – в западную страну Индию, где его учение пребывает ныне в забвении. В сочинении Утимура прозелитская энергетика поразительным образом тоже оказалась направлена в сторону Запада, т. е. «маленький» японец собрался учить своих «больших» учителей. Для своего времени это был чересчур смелый план. Однако в не столь отдаленном будущем он будет использован (можно сказать, будет «взят на вооружение») официальной Японией, когда страна оседлает морскую волну безудержного экспансионизма.