Террин из зайца
Шрифт:
Он всегда уходит на работу рано, хотя и занимает очень высокое положение, а я варю ему кофе и делаю бутерброды. Каждый раз он уговаривает меня не подниматься, но я считаю, что мужчина не должен сам варить себе кофе, особенно если спешит на работу, причем столь серьезную и ответственную. Несколько раз он пытался схитрить и встать неслышно, но если уж я что-то решила, то буду придерживаться этого обязательно, каких бы усилий от меня ни потребовалось. В выходные, конечно, другое дело, тогда он сам варит кофе и подает завтрак в постель. Вместе мы подолгу нежимся и наслаждаемся маленькими горячими бриошами, которые ровно в половине одиннадцатого приносят из французской булочной. Но в обычные дни я заставляю себя встать и приготовить ему кофе. Впрочем, за каких-нибудь пару недель это настолько вошло у меня в привычку, что я даже научилась почти не просыпаться. Особенно если схитрить и с вечера порезать колбасу или осетрину для бутербродов и припрятать в пластиковый контейнер с крышкой. А когда он уходит, я отправляюсь обратно в постель и досыпаю парочку самых приятных утренних часов. В эти сладостные минуты на границе сна и бодрствования я особенно
Наша свадьба была устроена по высшему разряду. Мама в ужасе пыталась считать, во что обошлись кольца, лимузины, шикарный ресторан, ночной шашлык на берегу озера рядом с настоящей мельницей, купание при луне и плавание на катерах. Но я ей запретила. Когда мужчина желает осыпать свою избранницу звездами с неба, ни в коем случае нельзя ему препятствовать. А платье! Регина была на грани обморока, когда его увидела! Она и без того переполнилась завистью к моему счастью, а платье добило ее окончательно. Жемчужного цвета, собранное в верхней части драпировкой немыслимой красоты, что делало его скульптурным. Свет играл на складках платья, которые изящно обрисовывали грудь и ниже, вплоть до линии бедер, разбегались веером, привлекая взгляды. Я напоминала античную статую. Роскошество дополнялось очаровательной кофточкой болеро, выполненной из объемного кружева, которая кокетливо приоткрывала декольте, но не полностью, что делало наряд восхитительно загадочным. На уровне бедер юбка начинала плавно расходиться, выскальзывая из заложенных скульптором-модельером складок, что создавало необыкновенно элегантный силуэт.
Жаль, что мне больше не придется надеть эту красоту. Все равно никогда не выброшу свадебный наряд и никому не отдам, а уж тем более Регине, даже если платье будет занимать в шкафу целую секцию. Буду хранить его как память о прекрасном дне, главном дне моей жизни. Кстати, места у нас достаточно и для свадебного платья, и для множества других красивых вещей. У нас большая квартира в парковой зоне на окраине города. И это правильно, потому что в центре сейчас никто из нормальных людей не живет. В центре мы оставили его небольшую холостяцкую квартирку, только кое-что там переделали. Одну комнату переоборудовали в спальню с огромной кроватью, а другая теперь – уютная гостиная. В той квартире мы ночуем, только если задерживаемся допоздна на приеме, или банкете, или какой-нибудь тусовке. Никогда не думала, что люди на таких тусовках нажираются! Особенно журналисты и телевизионщики, которые готовы пить и гулять, пока не кончится халява. Еще мой милый ночует в своей бывшей квартире, если дела задерживают его слишком уж допоздна. Он, не желая будить меня среди ночи, едет по прежнему адресу. Как он все-таки мил и предупредителен! Иногда я даже щупаю свои руки и ноги, желая убедиться, что это я, а не кто-нибудь другой, что это мне досталось такое счастье. Но тут же строго себя обрываю. Я ведь тоже не кто попало, и, если такой мужчина сделал выбор, значит, я этого достойна. Разумеется, я имею в виду не только внешнюю красоту. Внешней красотой сейчас мало кого удивишь: тысячи и тысячи длинноногих смазливых девчонок слетаются в большой город, мечтая найти свою судьбу, но это не так просто.
Мой рост сто семьдесят шесть сантиметров, вес шестьдесят четыре килограмма, а объем груди (внимание!) – девяносто три сантиметра. Я давно поняла, что стройная тонконогая фигура в сочетании с большой грудью валит мужчин наповал. Для королевы массажного салона или элитной содержанки этого достаточно. Но у меня были другие амбиции. Я наметила прыгнуть на самый верх, в высшее общество, и у меня получилось. Все оттого, что я полгода ходила на модные спектакли, а потом как проклятая выискивала в газетах рецензии на те же спектакли. Я разобралась, кого надо хвалить, а кого ругать. И если ругать, то не так, как делают всякие сопливые нонконформистки, а с умом: крепко обложить одно и тут же сказать – а вот это, например, совсем другое, очень рекомендую. Сразу становится ясно, что ты в теме и с культуркой в целом на «ты». С книжками было сложнее, поначалу я засыпала от них в три секунды. Знакомый аспирант-филолог (по старой дружбе я называла его «фаллолог») составил список из пятидесяти книг, которые я должна была прочитать, чтобы, как он выражался, пробить головой свой потолок и подняться на следующий уровень развития. Сначала я думала, что он издевается, такая нудянка оказалась в его списке. Почти ничего про нормальную человеческую любовь: то книжка про американскую малолетку, а у нас это срок, и немалый, то еще про одного перца, который перепилил всех французских блядей и про это же в подробностях написал, потом еще книжка одного психа, который задолго до фашистов придумал садизм, короче, когда там вдруг появилась Анна Каренина, я ей обрадовалась, как родной. Раньше все-таки умели нормально писать, хотя и длинновато, не зря это все в школе проходят. Но нам-то жить сейчас, поэтому я старательно перечитала весь список и попросила добавки. Под конец даже втянулась. Поняла – надо не примерять все на себя, как по телевизору или в любовных романах, а быть как будто зрителем, причем зрителем искушенным и при своем мнении. После этого мне читать сразу стало легче, и несколько книжек я даже сама прочла, с наскоку. Кое на чем обломалась, но в целом вышла на твердую четверку по литературе. Насчет живописи я сразу просекла фишку: здесь темный лес и концов не сыщешь. Поэтому в живописи однозначно ругать или хвалить ничего нельзя. Надо либо говорить: любопытно, очень любопытно, либо снисходительно поднимать брови: ничего особенного. И все. С кином еще проще: считается, что все интересные фильмы, боевики, ужастики, комедии – говно. А все, что неизвестно про что и зачем снято, круто. Если на афише вдруг указан бюджет, то это говно, незачем даже смотреть.
Когда с культуркой более-менее разобрались без отрыва от производства, стало ясно, что без разного домоводства и хорошего вкуса тоже не обойтись. С первым проще, мама меня не сильно баловала, я с малых лет могла и пол помыть, и обед приготовить, хотя это дело любила не очень. А вот вкус, – это да, тут по верхушкам нахвататься не выйдет. Нельзя ни знаменитостей-моделей слепо копировать, ни самой ставить на шару эксперименты.
Но я и здесь не оплошала. В одежде придумала себе такой стиль: простой, немного как бы подростковый, утилитарно-урбанистический, как в одном модном журнале написали, но и с чем-нибудь таким очень открытым и сексуальным, чтобы сразу было ясно, что я живая женщина с жопой и сиськами, а не швабра с подиума, которых кутюрьешные педики выбирают для дефиле. Вот это вышла бомба! Мужики на улице стали выворачивать шеи, все равно что перископы на подводных лодках. Сначала меня пригласили в одно модельное агентство, потом в другое, потом на какие-то левые съемки. Но я всем отказала, давно знаю, чем такие дела заканчиваются.
Я уже брала разбег, готовилась прыгнуть. Диплом к тому времени я год как купила. Но диплом дипломом, а мозги к нему не прилагаются. И я прошлась по репетиторам по моей же дипломной специальности, встретилась с парой-тройкой выпускников факультета, на котором как бы училась, и в довершение всего устроилась на полставки на работу. Вот это был трудовой подвиг, все наши девчонки надо мной тогда в голос смеялись. Шила я всегда неплохо, но здесь совсем другое дело. Дизайнер должен прежде всего видеть линию будущей одежды, обладать фантазией, тонким вкусом, ощущением стиля. Желательно выработать собственный стиль, он и будет визитной карточкой на рынке. Научиться этому невозможно, но я решила попробовать. В конце концов мне нужно было всего лишь прикидываться дизайнером одежды. Сама я при этом ходила запущенная, немытая-некрашеная, носила свитера и балахоны, и все затем, чтобы кому не следует с вопросами не лезли, типа зачем девушка с такой внешностью лезет кроить и шить. Но все равно через три месяца пришлось уволиться по причине явного харассмента от одного из владельцев студии. Только я и так была сыта по горло трудовыми буднями, на всю жизнь нахлебалась, хватит. В общем, если сильно не копать, за дизайнера одежды с высшим образованием я сойти могла легко. Это, правда, потом почти не пригодилось, но, как говорил мой фаллолог, лучше перестраховаться, чем недотрахаться.
Да, так вот, я о квартире. Со мной такое бывает: начинаю думать об одном, потом мысль перескакивает на другое, третье и уже забыла, что хотела сказать. Квартиру в центре мы оставили, есть она не просит, а наоборот, дорожает, хорошая инвестиция, короче. А нынешнюю квартиру мы обставили со всем возможным комфортом и уютом. Под окном у нас озеро, вокруг озера сквер, за которым почти не видно шоссе. Воздух, как в деревне, не то что на Садовом кольце. Домофон, правда, все время заедал, два раза вызывали чинить, но все без толку, пока не пригрозила, что подам в суд и потребую замены всей системы снизу доверху. Тогда вроде сделали.
Дома у нас все очень просто, никакого хай-тека, минимализма, барокко и прочих дизайнерских понтов. Дизайнеры – жулики, квартиру, сделанную дизайнером, особенно дорогим, можно показывать гостям, можно самой посмотреть в гостях, но жить в ней невозможно. Поэтому я устроила по-своему. Очень дорого и очень просто – это самое главное. Дом, как одежда, должен быть прежде всего удобным, в собственном доме нужно отдыхать душой, глазами и телом, а потом уже остальное. Придумала и сшила шторы, я все-таки немного дизайнер и у меня хороший вкус.
Милый очень одобряет мою деятельность, называет птичкой и курочкой. Я сразу поняла, что он во мне хочет иметь себе жену домовитую и распорядительную. Не клушу какую-нибудь, разумеется, а чтобы все по-современному. Чтобы умела готовить всякую там спаржу на пару и тигровых креветок в гриле. С этим у меня тоже никаких проблем, мама уши прожужжала: путь к сердцу мужчины лежит через желудок и все такое. Только что-то она папашку нашего за желудок удержать не сумела, как вышел за хлебом, я еще совсем девочкой была, так и с концами, только через три месяца прислал письмо из Караганды, и на том спасибо. Нет, мужчину надо брать в крепкое окружение. Не только за желудок, но и за ум, за руки-ноги, за душу и, главное, за кое-что еще. И чтобы все это незаметно было и происходило будто само собой. Тогда уж точно не убежит, и даже мысли такой в голову не придет, а если и закинет спиннинг где-нибудь на стороне, так это не страшно, лишь бы спиннинг, а не паспорт и чековую книжку. Но спаржи спаржами, а нормальная еда тоже иногда должна быть на столе, салаты там разные, борщ, супы, жареные куры, шарлотки и тому подобное. Все это я более или менее готовлю отлично, но главное, чем я моего драгоценного супруга балую, это пирожки. Они у меня фирменные. Пирожки мои он даже пару раз брал на работу, говорит, чтобы похвастаться, какая замечательная жена. Он у меня все-таки лапочка.
Определенного рецепта теста у меня нет, все делаю по настроению. Иногда добавляю в тесто яйцо, иногда вместо него кладу сметану. В тесто для сладких пирожков кладу чуть больше соли, а в тесто для более существенных пирожков, наоборот, немножко сахару. Правило одно – хорошее сливочное масло и никогда никакого маргарина.
Пирожки получаются – объедение, пару-тройку я в процессе приготовления обязательно съедаю, но вообще-то стараюсь не увлекаться, жиреть мне ни к чему, хотя я езжу и в бассейн, и на фитнес, дома каждый день по двадцать минут кручу обруч, это для талии и бедер первейшее дело, но все равно обжираться ни к чему. Французы говорят, что жена должна всегда оставаться для мужа такой же обольстительной, какой прежде была для любовника. Верно. Я это знаю и без всяких французов.