Территория войны
Шрифт:
Виктория. Ах, Виктория! Она позвонила — словно знала, что он поедет за бумагами на дачу и там прочитает ее фамилию. А может это не она? Может это совпадение? Однофамильцы? Мало ли Путятиных в городе. Наверняка — человек двадцать наберется. Нет — все может быть лишь совпадением. А если нет? Если — это Виктория Путятина — и есть красавица блондинка — жена вице мэра и ее муж. Нет — слишком много совпадений. Нет, по тону Виктории — не чувствовалось, что она встревожена. Напротив — она откровенно приглашала его на романтическое, любовное свидание. Слишком глупа эта женщина — что бы так играть интонацией и эмоциями? Хотя… Женщин не поймешь. Может она искусная актриса. Нет, надо вспомнить номер. Она говорила — он прост.
Земский, задумался и, закрыв глаза — прислонился к стеклу и не произвольно застонал. Тут его тронули за плечо. Альберт, вздрогнул — напротив него на лавке, сидела пожилая женщина, скорее всего жительница одной из деревень. Она была укутана в сиреневый платок — который, нелепо сочетался, с ее красным, как вареный рак, лицом. Добрые глаза обычной сибирской женщины внимательно смотрели на него.
— Тебе, плохо, сынок?
Земский грустно улыбнулся:
— Да мать, забыл вот задачку одну решить. Вот еду и переживаю.
— Студент что ли? Так не похож, вроде как уже взросленький!
— Что сделаешь — я плохо учусь — вот и оставляют каждый раз на второй год! — отшутился Альберт.
Женщина тяжело вздохнула:
— Э! Это не гоже! Наверное — папку с мамкой не слушаешься!
— Да, не слушаю…
— Это плохо! Я тоже своему оболтусу, девятьсот тридцать три раза говорила — слушай сынок! Нет — все, по своему! Вот и попался — на краже! Пошел и украл с друзьями машину покататься! Теперь вот два года дали! Вот езжу на свиданки — передачки вожу!
Земский встрепенулся:
— Как, как вы сказали?
— Что как? — испугалась женщина.
— Сколько раз?
— Так много — говорю девятьсот тридцать три. Это поговорка у меня такая.
Земский зажмурил глаза. Голос — голос Виктории. «Номер простой. Девятьсот тридцать три» А дальше? Триста тридцать?! Точно — триста тридцать!
— Девятьсот тридцать три — триста тридцать! — радостно воскликнул Альберт.
— Что? Что ты говоришь? Какие триста тридцать?!
— Я говорю — восемь девятьсот тридцать три, одиннадцать два нуля! — прикрикнул Альберт и судорожно достал из кармана свой сотовый телефон.
Стараясь не забыть комбинацию из цифр — он набрал номер на клавишах. В трубке зазвучали гудки вызова. Альберт с напряжением ждал ответа абонента. Секунды тянулись годами. Сидевшая напротив женщина со страхом и любопытством наблюдала за ним — прижав к груди большую сумку.
Наконец — в трубке щелкнуло и, голос Путятиной недовольно ответил:
— Да? кого надо?
— Вика? Виктория? Это Альберт! Алик! Я насчет встречи! — пробормотал радостный Земский.
— А! Алик! Да конечно? Конечно! Все в силе! Но условие тоже одно — ищите место! На своей и вашей квартире это не приемлемо! Вы же понимаете?
— Конечно, конечно! Я перезвоню! Вам когда удобно будет?
— Ну, вечером конечно с десяти до двенадцати, а там посмотрим! — кокетливо промурлыкала Виктория.
— Договорились! — Альберт отключил телефон и расплылся в улыбке.
Резко встав с лавки, он кинулся к сидящей напротив попутчице и чмокнул ее в щеку:
— Ай, мать! Спасибо! Вот я задачку и решил!
Обалдевшая женщина — испуганно заморгала глазами. Но Альберт не обратил на это внимание. Он вскочил с лавки и побежал к выходу. За окнами вагона зазвучал перестук стрелок. Электричка подъезжала к вокзалу. Оставшаяся на лавке попутчица перекрестилась и шепнула:
— Нет — точно сумасшедший! Точно — дурак какой-то! Не зря столько в институте учится! Не зря каждый раз на второй год оставляют!
— Нет Алик! Нет и еще раз нет! Я не куда не пойду и не чего не собираюсь тебе уступать! — ворчал низенький мужчина, одетый — в китайский, шелковый халат.
Это был Владимир Борзов — старый приятель Земского. Борзов работал вместе с Альбертом. Хороший выпускающий телережиссер — он был и прожженным герой — любовником. Холостяк до мозга костей — в свои сорок лет, не имел ни семьи, ни детей. За то Владимир имел роскошную трехкомнатную квартиру, в центре города — которую он превратил в настоящий дом свиданий со своими многочисленными любовницами. За что женщины любили — этого мужчину было непонятно. Низенький и толстенький он выглядел как уставший от повседневных работ примерный муж с двадцатилетним супружеским стажем. Но, тем не менее — женщины липли на него как пчелы на мед.
Решив устроить свидание с Викторией Путятиной — Альберт пришел именно к нему. Он знал — что квартира Борзова понравится жене вице мэра и тут Земскому, удастся вытащить из блондинки — любую информацию о банке, с труднопроизносимым названием — если она ей владеет.
Но Борзов сопротивлялся. Он возмущался и не как не хотел соглашаться дать квартиру Альберту для свидания. Земский — сидел в большом кожаном кресле и, потягивая коньяк из толстого бокала — слушал этот крик души сорокалетнего Казановы.
— Ты пойми Альберт! У меня — свои планы! У меня может тоже свидание! В это же время! Ко мне, тоже должна придти, женщина — которую, я уже добиваюсь три месяца! А ты мне тут облом делаешь! И вообще — квартиру лошадь и трубку — не дам не кому! Так по моему — поговорка?! Это принцип если хочешь!
— Ага! Так! только вместо квартиры — жена!
— Что?!
— Трубку, лошадь и жену — не дам не кому!
— Ну, какая разница! Жена — квартира! — раздраженно махнул рукой Борзов.
— Нет — разница Вова есть! Есть! Ты тут кстати — чужих жен, то же имеешь! И с принципами как ты говоришь — это не как не может вязаться!
— Ай! Оставь эти сопли! Жены, они сами! Хороши! Я их насильно в свою постель не тяну!
— Что да — то да! Но только вот не пойму — за что они тебя любят то? Ты же серость и мелочник! Другу не можешь на ночь квартиру уступить!
— Ну! Прекрати! Попрошу без оскорблений! — взвизгнул Борзов.
Надув свои щеки он плюхнулся в кресло напротив. Альберт поставил бокал на журнальный столик и, закурив — мягко сказал:
— Ну, Вова! Я же тебя первый раз прошу! И вообще — я тебе ключи дам! Пойдешь в мою хату! Какая вам, разница — на какой постели кувыркаться? Переназначь свидание. И все! Тут делов то!