Территория войны
Шрифт:
— Ты тоже прекрасна…
— Скажи — если бы я тебе не позвонила вчера в пять утра, ты бы мне сам не позвонил?
Земский задумался. Он не хотел ее обижать ответом. Помолчав, он спросил:
— А куда уехал твой муж? Надолго?
Вика фыркнула. Она, повернувшись на бок к Альберту — погладила кончиками пальцев его по груди:
— Да тебе какая разница? Опять начинаешь?! Эй, журналист — забудь! Все будет хорошо! Главное — мы нашли друг друга — и я сделаю, что тебе ничего не будет угрожать!
— Да я не боюсь! Просто интересно! Честно!
Путятин, ухмыльнулась и, больно ущипнув Земского за руку — весело сказала:
— Принеси мне мои сигареты — я хочу курить! Я после секса — всегда хочу курить!
Альберт тяжело вздохнул и поплелся в зал. Оттуда вместе с пачкой сигарет он принес бутылку коньяка и два бокала. Путятина, увидев это — пробормотала:
— О! Как романтично! Французский коньяк! В постель!
Земский, налил почти по полному бокалу и, протянув Путятиной — сказал:
— Я хочу напиться по такому поводу!
— Ха! Ха! Как странно — но я тоже хочу напиться! — развеселилась Виктория.
Они выпили коньяк почти залпом. Спиртное ударило в голову. Виктория стала пьяной и совсем расслабилась. Развалившись на постели — она курила. Пепел, слетал — на простынь.
— Ой, и попадет мне от хозяина квартиры! Он ведь не курит в постели!
— Ха, а откуда ты знаешь? Да и какая разница — плевать! — рассмеялась Путятина.
Земский понял, что это самое подходящее время для допроса. Он как можно ласковее спросил:
— И все-таки, Вика, чего ты так сильно испугалась?
— Когда?
— Ну, когда я тебя спросил — о Борце и Люгере?
Путятина молчала. Альберт испугался и подумал, что она сейчас дернится и опять захочет уйти. Но женщина, докурив сигарету — выбросила окурок прямо в угол комнаты. Альберт понял — что ему придется пылесосить под утро, потому, что Борзов закатит скандал за беспорядок.
— Зачем тебе надо знать об этих людях? — сказала она вдруг серьезно и совершенно трезвым голосом, хотя минуту назад была пьяна в стельку.
— Ну, мне надо. Это связано со смертью моего брата.
— Что? — Вика села на кровати, прижав голову к коленям, — что ты сказал? Откуда ты знаешь?
— Я не знаю. Я пока только подозреваю. А что так тебя это пугает?
— Меня? да пугает! Откуда ты знаешь имена Борца и Люгера?
— Ну, так. Знаю. Один человек сказал…
— Какой человек? — допытывалась Путятина.
— Знакомый. Вика, послушай — давай сначала ответишь на вопросы ты, а потом я! А то так не честно.
— Я не хочу говорить на эту тему!
— Почему?
— Потому, что не хочу!
Земский, видел — что женщина действительно напугана.
— Вика, послушай, я не хочу зла не тебе, не твоему мужу, мне это надо для меня. Просто для меня. Ответь — кто, это такие?
— Причем тут мой муж! Он мне безразличен! Он меня не интересует! Я боюсь за себя…. И тебя тоже. Поэтому и не хочу говорить! Налей мне лучше еще коньяка.
Земский, налил напиток в бокал. Выпил сам и протянул второй Виктории. Она, нервно закурив сигарету — смотрела в потолок. Альберт, не хотел ее подталкивать. И был прав — через минуту она заговорила сама:
— Ты не знаешь, какой это страшный человек! Ты просто не знаешь и тебе лучше об этом не знать!
— Кто?
— Хм, кто, кто?! Борц!
— Хм, а Люгер?
— Причем тут Люгер?! Илья хороший человек. А вот Борц!
— Хм, а кто он — Борц?
— Это трудно объяснить. Он просто страшный человек. Его боится даже Стас. Он бывший подполковник убопа. Мент. Его из органов уволили и даже судили — за взятки. Условно дали года три что ли. Но он очень страшный человек!
— А чем он занимается? Чем он такой страшный?
— Он занимается властью! Он занимается деньгами — попутно уничтожая людей! Вот и все. Ты знаешь как у него кличка в криминальных кругах?
— Нет, я вообще ничего не знаю. Я знал только фамилию до этого момента.
— Так вот знай — его поганяло, как они говорят — крестный отец. Он помешан на этом!
— На чем?
— На крестном отце! Он поклонник этого фильма. И ведет себя так — как вел этот дон Корлеоне…
— Да брось ты! Не может быть! Ну и что — то мужик тащиться от фильма. Многие любят — это не может быть показателем его ненормальности! Что тут такого?
— Да я не об этом! Он нормальный! Даже очень! Но вот всю свою структуру работы он строит как в фильме — шантаж. Запугивание! Он даже одевается как гангстеры — в тридцатых, в Чикаго — длинное кашемировое пальто, широкополая шляпа. И людей заставляет так же одеваться своих! Это такой психологический метод.
— Слушай, а ты говоришь — твой Стас его боится, а чего он боится? Он все — таки вице мэр.
— Хм, вице мэр! При чем тут это? Для Борца это ничего не значит.
— А что у них общего? Они пересекаются?
— Хм, да. У них дела общие. Банковские.
Земский задумался. Он вспомнил бумаги Сергея. Авизо, счета. Все сходилось. Альберт сходил в комнату и принес бутылку вина. Виктория сидела грустная в той же позе. Когда Альберт налил ей выпить — она сказала:
— Я боюсь Алик! Боюсь! Что — то тут не так! Ты вот знаешь — меня расспрашивать начал, и брата твоего убили! Ты мне, что — то не договариваешь?! Алик? Ты не зря назвал фамилию Борца!
Альберт, выпил вина и тоже закурил. Убираться и слышать визг Борзова сейчас стало не так страшно для него. Пьяному — море по колено. Земский стряхнул пепел в вазу стоявшую на тумбочке у кровати.