Территория войны
Шрифт:
Егорова загадочно улыбнулась. По ее лицу было видно, что ответ понравился ей. Женщина, постукав ручкой по краешку стола — спросила:
— А какие у вас отношения со следователем? С этой Воропаевой? Что вы ей уже рассказали — это очень важно.
Альберт задумался. Ему не понравилось, что адвокат словно допрашивает его. Причем лезет в темы далекие от убийства вице мэра.
— Я не сказал ей ничего лишнего. Я ей сказал то, что она должна была знать! Вот и все. А, отношения у меня с ней — нормальные. Я чувствую — она порядочный человек и верит мне.
— Дай Бог! Дай Бог! — тяжело вздохнула Егорова.
— Вы, что имеете, что — то против Воропаевой?
— Нет. По первому виду — она нормальный человек. Но это только первое впечатление. А я не привыкла доверять с первого раза.
— Значит, вы и моим словам не доверяете?!
— Нет. Вам я доверяю. Я просто обязана это делать. Ведь вы мой клиент. И тем более — вам нет смысла говорить мне неправду? Так ведь?
Егорова пристально посмотрела в глаза Альберта. Тот не выдержал ее взгляда и потянулся за сигаретой.
— Покурю я еще одну. А то сейчас в камеру…
— Да. Но не расстраивайтесь. Я вам обещаю, завтра — вы выйдете на свободу.
— И все — таки, я не пойму — как вам это удастся?
— А, это уже не ваше дело! — Егорова, по деловому, собрала бумаги со стола в портфель. Взглянув на пачку сигарет — спросила:
— Может вам оставить. Пронесете в камеру — покурите?
— Нет. Меня наверняка обыщут. Потерплю.
— Ну, что, тогда — до завтра, — адвокат, встала из — за стола и протянула Альберту руку.
Он пожал ее ладонь и почувствовал теплоту. Егорова нажала кнопку на стене. Через, несколько секунд в комнате появился сержант.
— Вы уже закончили?
— Да, можете уводить моего клиента, — надевая плащ, сказала милиционеру Егорова.
Альберту в камеру идти не хотелось. Но, тем не менее, он встал из — за стола и вышел из комнаты. Конвоир провел его по коридору. Прежде чем открыть камеру он обыскал карманы Земского. Альберт ухмыльнулся и с иронией в голосе сказал:
— Заточек и напильников нет. Она мне ничего не передала.
— Я знаю. Не умничай. В следственной комнате — есть видео наблюдение. Так, что мы все видели. Работа такая! — милиционер впихнул Земского в камеру.
За спиной лязгнули затворы. Полумрак тюремного помещения угнетающе давил на психику. Альберт медленно прошел до деревянных нар и уселся на краешек.
Если в следственной комнате есть видео наблюдение — значит, их разговор с Егоровой мог действительно записываться на магнитофон. Через некоторое время эта запись попадет к Хвалько.
Алберт ухмыльнулся. Он внутренне успокаивал себя. Ведь ничего лишнего этому симпатичному адвокату — он все равно не сказал. Главное он не сказал про документы Сергея. Она не знает о списках. Если бы знала — обязательно спросила.
Альберт лег на нары и вытянул ноги. Подложив руки под голову — он уставился в грязный и шершавый потолок камеры. Странное, новое ощущения узника — запертого в маленьком пространстве. Мысли, необычные, абсурдные мысли в голове. Они отличаются от мыслей свободного человека. Удивительно, но Альберт, вдруг с болью в сердце вспомнил свой домашний диван. Уютный и мягкий. Земскому — захотелось полежать на нем. Просто полежать. Включить телевизор и пить пиво. Лежать на диване и наслаждаться беззаботной ленью. Ленью спокойного и безмятежного человека. Нет, Гончаров — был гением. Обломов — прекрасный персонаж. Какая внутренняя скрытая философия. Земский, вдруг догадался, что понял ее — именно сейчас. Безмятежность лени. Это гениально… Лень как оказывается — тоже счастье, но специфическое…
Альберт закрыл глаза и тяжело вздохнул. Где — то, вдалеке, в коридоре послышался шум и голоса. Железное бряцканье и скрип. Земский, вслушивался в суету за дверью. Через несколько минут, лязгнул, затвор и открылось маленькое окошко кормушки в двери. В образовавшийся светлый квадратик заглянула голова охранника. Милиционер недовольно крикнул:
— Эй! Земский! Получай порцию! Ужин! Принимай миску! — на стальной подставке появилась алюминиевая тарелка.
Земский с неохотой встал и подошел к двери. Взяв миску, он хотел, было вернуться — назад к нарам. Но тут его остановил охранник. Он тихо прошипел:
— Эй, журналист! Держи! — и в кормушке появился сверток из полиэтилена.
Альберт удивленно схватил сверток и спрятал его за спиной. Охранник удовлетворенно посмотрел на Земского и прошептал:
— Там найдешь кое — что!
— Это от кого? — спросил Альберт.
— Тише ты! Узнаешь когда развернешь! Но смотри осторожней, — кормушка захлопнулась, и в камере вновь повис полумрак.
Альберт вернулся к нарам. Поставив миску на пол, он развязал пакет. Пачка сигарет, кусок копченой колбасы, полбулки мягкого хлеба, кусок сыра и корейский, острый салат в пластмассовой тарелочке. В пакете лежала и записка. В ней было всего несколько слов: «Ешь это. А то от баланды — живот вспучит».
Альберт улыбнулся. Это был подчерк Воропаевой. Да кто еще как не Лена могла знать — его любовь к острому корейскому салату из моркови.
«Эх, Ленка! Значит, ты веришь мне!» — подумал довольный Земский.
Пнув в сторону миску с тюремной едой — вонючей, жареной рыбой и перловой кашей. Альберт уселся на нары и с аппетитом поел. Он вдруг понял — что смертельно проголодался. Съев практически все — он убрал объедки в пакет и закинул его под кровать. Раскрыв пачку сигарет — закурил.
Блаженное чувство — сытого желудка клонило в сон. Земский улегся на нарах и медленно пускал дым в потолок. Через пару минут он почувствовал, что хочет спать. Затушив, бычок о стену — накрылся курткой и мгновенно уснул.
Он проснулся с тревожным чувством ощущения — потери ориентации во времени. Глаза напрягались — всматриваясь в полумрак. Тусклый свет из — за маленькой решетки, квадратного оконца у потолка. Было не понятно, что сейчас вечер или утро.
Альберт несколько минут лежал без движения. Затем медленно встал с нар и пару раз присев — сделал несколько физических упражнений руками. Ему хотелось умыться и почистить зубы. Урчание воды в унитазе в углу лишь дразнили.
Земский закурил сигарету. От табака немного закружилась голова. Альберт подошел к двери и прислонил ухо к железной плоскости. В коридоре была слышна возня. Шаги и негромкие голоса.