Территория вторжения – 2
Шрифт:
Рывок и… два прута отрываются из гнезд в потолке. Шума нет, лишь легкий хруст, потому что прутья остаются в его руках. Он аккуратно откладывает их в сторону, берется за следующие.
Теперь проход достаточный для его массивного, но изрядно исхудавшего тела.
Плавно, словно рысь, он проскальзывает через прутья, скользит к предмету с мясом. Он чует его, знает, что оно внутри, но как его достать?
Он мнет углы, цепляет когтями за все возможные выступы и… предмет просто распахивается перед ним, разломившись на две части и открыв свою светящуюся утробу.
Мясо.
Еще несколько видов продуктов лежат внизу полости, он догадывается об этом интуитивно, но они оказываются несъедобны. А те, что съедобны, то не питательны.
Слегка уняв голод, он направляется в приоткрытую пасть коридора. Там выход, он чует его по слегка уловимому дуновению.
Надо еще пройти мимо людей. И их странные мертвые глаза, висящие над головой в проходе. Ну, так это не трудно.
Важно, что там, дальше – свобода.
* * *
Утречко у меня было еще то!
Я вообще-то привык рано вставать, но в этот раз пробуждение было невыносимо тяжелым, вялым, словно и не спал вовсе, а мешки разгружал. Хотя, что тут удивительного, после таких «полетов»?
Я мысленно привел себя в сносную форму, осторожно выбрался из постели, чтобы не разбудить Ольгу, на цыпочках пробрался на кухню, заварил кофе. Васька уже тут как тут, сидит у кормушки с жалобным видом, еще толще стал за лето, обжора. Пока выздоравливал после падения, отъедался, привык. Теперь здоров, но привычки свои бросать не собирается.
С горячей чашкой в одной руке и с телефоном в другой, я подошел к окну, набрал номер Глеба.
Только после пятого сигнала услышал его сонный голос.
– Ник, что случилось? Ты чего в такую рань?
– Вставай, лежебока. Спешу тебе сообщить, что ЭТО снова началось.
Я специально выделил слово «это», чтобы он без долгих объяснений понял, что я имею в виду. Но, судя по тому, как он долго спросонья соображал, акцент до него дошел не сразу. Полночи, видимо, опять со Светкой кувыркался.
– Когда? – спросил он секунд через двадцать. Голос уже бодрый, тревожный. Прямо вижу, как он, откинув одеяло, сел в кровати.
– Вчера, точнее сегодня ночью.
– Почему сразу не позвонил?
– Вообще-то сразу и звоню. Во сне это было.
– Что?
– Видение.
Он помолчал несколько секунд, слышу в трубку его дыхание.
– И что? Что делать? – в голосе его появилась растерянность и тревога.
– Ждать, – отвечаю я, – Думаю, что к вечеру все прояснится. Нужен более четкий сигнал. Я слышу его, но не вижу.
– Кого «его»? Кого ты видел?
– Как кого, монстра.
– Черт, – Глеб тяжело вздыхает. – Только монстров нам тут не хватало.
– Это ты правильно заметил. Монстров у нас тут не было с конца девятого века… до нашей эры.
– Чего? – искренне удивился Глеб, – значит, все-таки когда-то были?
– Я шучу, – улыбнулся я. Но тут же ловлю себя на мысли: почему назвал именно этот век, да еще и до нашей эры? Случайно, или все же что-то тогда было, три тысячи лет назад? Что было здесь, на Западном Урале в это время? Первобытные племена? Скорей всего. А монстры могли быть в то темное языческое время, полное страхов перед неизведанными явлениями природы? Вполне, вполне…
Может, это они сейчас и вернулись?
Бред.
– Что говоришь? – слышу голос Глеба в трубке.
– Да я так, рассуждаю вслух.
– Может, тогда будешь это делать понятней, раз уж вслух?
– Могу, только не по телефону. Давай, не спеша собирайся, делай свои дела и после обеда к маме приезжай на Солнечный, мы там собираемся. К тому времени, может, еще что прояснится.
– Хорошо, понял.
В трубке поплыли короткие гудки. Я положил телефон на подоконник, продолжил пить кофе.
Вообще я мог Глебу не звонить, а связаться с ним телепатически. Для меня это больших усилий не стоит. Но почему-то чувствую себя как-то не по-человечески после таких сеансов, словно уродом каким-то, белой вороной. Одно дело осознавать свои преимущества (а иногда и недостатки), совсем другое демонстративно ими пользоваться. И всегда кажется, что использовав способности не по прямому назначению, потом, когда действительно встанет необходимость срочно концентрировать всю энергию на решении главных вопросов, ее попросту не хватит. Чушь полная, конечно.
Нет, другими способностями я пользуюсь, своим близким людям помогаю, если в этом есть необходимость. Хотя я уже убедился в том, что само присутствие их рядом со мной избавляет от многих мелких проблем со здоровьем.
Я сделал глоток, сморщился – кофе остыл.
За окном ветер гонял по дороге первые желтые листья. Солнце с востока всходит уже не так бодро как летом, и прячется на западе быстрей. Вечерами прохладнее, утром свежее.
Но своя прелесть в осени все же есть. Мне тоже нравиться осень. Но только ее золотой период, когда солнце, желтые листья, запах земли и дыма, легкая печаль на душе. А вот стоит зарядить бесконечным дождям, серым и холодным, то такая тоска поселяется в сердце, хоть стреляйся. Недаром же обострение суицида приходится именно на осенний период.
Я раздвинул шторы и посмотрел за дома, поверх деревьев, туда, где на горизонте сходятся земля и небо. Там, где-то на той стороне нашего маленького мирка зарождается зло. Оно уже близко. Темной тучей оно выплывет скоро, и вновь накроет наш маленький теплый мирок своей холодной тенью страха.
И, не смотря на то, что солнце радостно отражается от крыши соседнего дома, от этих мыслей пробирает дрожь.
В городе все стало по-прежнему. Люди вернулись в свое обычное состояние, естественно, ничего не помнят, словно все это было ночным кошмаром. Кто-то видел себя во сне тупым зомбаком, кто-то отвратительным звероидом. Но проснулись – и все забыли. Вернулись к своей прежней жизни: так же ходят на работу, так же смотрят по вечерам телевизор, так же воспитывают детей.