Шрифт:
Пролог.
–
За что мне это, Господи! – крикнул я, остановившись и воздев руки к небу. – Почему ты оставил меня одного? Лучше бы ты сделал меня таким же как все остальные, даже не важно теперь звероидом или зомбаком! Только не оставляй меня одного! Я же дитя цивилизации, я привык жить в обществе! У меня нет ни карты, ни компаса, ни провизии, ни даже обычного перочинного ножика и спичек! Бесполезный телефон без связи с садящейся батарейкой, служил только фонариком. Я же заблужусь, замерзну, умру с голода!..
Но
Я прислонился к ближайшей сосне, сырой и холодной как и все вокруг. Закрыл глаза на миг, глубоко вдохнул.
Нет, так не пойдет. Надо сделать не так. Не так. Я не туда пошел.
Ноги гудели. Я присел на корточки, обхватил себя руками. Дрожь пробежала по телу. Сырая куртка совсем не грела.
Нет, это не выход. Во-первых, нужно выбираться в другую сторону, в крупный город, например в Пермь, во-вторых, на машине, а в-третьих, надо забрать родителей, нельзя их оставлять здесь. Больше спасать мне было некого. Петрович и Серый сошли с ума, каждый по-своему. Маринка меня просто выкинула из своей жизни, видите ли она все знала и чувствовала. Может, она и права.
С Глебом вообще ничего не понятно. Просто ничего. В смысле полный аут. Даже в голове не умещается.
Ну, всё!
Я поднялся, помахал для согрева руками, изобразил бой с тенью и двинулся обратно. Все ускоряя шаг, потому что каждый миг казалось, что вот сейчас из леса выбежит какой-то лесной хищник, тихий и незаметный, и схватит меня…
И вот, пройдя обратно метров сто, меня осенило. Я кое-что почувствовал. Свободу. Когда я подошел к этому страшному лесу я перестал ощущать взгляда в спину. И беспилотник пропал! Чувство постоянной слежки исчезло.
Но, возвращаясь обратно в город, эти ощущения медленно, но тоже стали возвращаться. Значит, тот, кто следит или как-то по-другому за мной наблюдает, не всесильный! И расстояние все же имеет значение! Возможно, пока. Даже, скорей всего, пока.
Но это маленькое, но открытие меня воодушевило.
Я почти бегом спустился по дороге в город.
Сейчас пошел не по старой дороге, а перед фермой свернул на проселок, чтобы сократить путь до Солнечного.
Темнота стала тотальной, накрыв город черным одеялом.
Но теперь эта ночь стала мне союзником.
…Чем ближе я подходил к центральным улицам, тем больше было света в домах. Стали появляться машины, в основном с шашечками на борту. Значит, жизнь все-таки продолжается. Даже такая.
Несколько человек попалось по пути. Я прятался перед каждым в капюшоне, но заметил, что в основном это все те же зомбаки, бессмысленно бредущие с тупым прямым белым взглядом.
На перекрестке одного такого просто сбила вылетевшая из поворота машина. Молодая женщина шла глядя перед собой, как зомби и, не услышав даже сигнала, ступила прямо под колеса. Тело откинуло на несколько метров вперед. Из легковушки выбежал явно звероид. Он, громко даже истерично ругаясь, завопил, что «эта тупая дура» помяла ему бампер. При этом подскочил к бессознательному, изуродованному телу, несколько раз пнул его, а потом как куль с картошкой оттащил за ногу на обочину. Продолжая кричать, он прыгнул в свое пострадавшее авто и, взрыхлив гравий, умчался прочь.
В это время мимо проходили люди. Чаще абсолютно не обращая внимание на происшествие – зомбаки. Но были и те, кто выразил в довольно развязной форме свое недовольство, но не водителем, а как раз пострадавшим пешеходом.
– Ходят тут, шары задрав, – возмутился лысый мужчина в спортивном костюме. – И не видят, что машина едет! Им что, еще и дорогу уступать? Обнаглели!
При этом он озирался по сторонам с таким видом, что не дай Бог кто-то посмеет ему возразить. Но зомбаки даже и не слышали его, скосив глаза на пострадавшую, проходили мимо. Кто-то крестился.
Я старался подделаться под зомбаков, чтобы не привлекать к себе внимание. Так же вяло шел мимо, тупо глядя себе под ноги. Но только прошел оживленный перекресток, снова припустил вверх по безлюдной одноэтажной улочке.
Я каждой клеточкой почувствовал возвращение наблюдения.
Это было спустя 36 часов после падения камня…
Глава 1.
Эта история началась обычным ранним весенним утром.
Мы возвращались с Глебом на машине из Перми с аэропорта. Болтали о политике, о женщинах, анекдоты травили, в общем, пытались максимально интересно скрасить полтора часа скучной дороги. Глеб вел машину не спеша, развалившись в кресле, лениво переключая каналы радио. Я про себя думал лишь о том, как бы скорее добраться до дома, сходить в душ, плотно поесть и отдохнуть после изнурительного перелета и дороги. Трасса в воскресное утро было пустынным, в основном только фуры.
До въезда в город оставалось каких-то полкилометра, уже появилось бетонное название на дорожном постаменте «Нытва», теплое солнышко приветливо выглянуло из-за холмов, в окно влетели знакомые серные запахи дымящего завода. Внизу, в чаше пологих холмов, показались крыши домов города. Дном чаши блестел продолговатый пруд, на другой стороне, в тени холма и наискосок поднималась широкая главная улица, утыканная пятиэтажками, как кубиками – проспект Ленина.
Ну, наконец-то, подумал я в этот момент…
И тут – удар! Резкий, быстрый, неожиданный.
Машину встряхивает, дробь ссыпавшегося в багажник заднего стекла режет слух. Глеб дергает руль, но справляется с управлением, визг тормозов заставляет на минуту замолчать беззаботных птиц в ближайшем леске.
– Что, черт побери, это было?! – спрашивает Глеб, выйдя из машины и хлопнув дверцей.
– Не похоже на шалости подростков, – говорю я, оглядываясь по сторонам.
До ближайших кустов метров тридцать, с другой стороны дороги поле. И ни одной машины в этот момент не двигалось навстречу. Да и разбилось-то заднее стекло.
Глеб открыл багажник и, сокрушаясь, стал собирать осколки, доставая и отряхивая вещи. Домкрат, набор ключей, бутылки, тряпки полетели на землю. Я озирался по сторонам, задирал голову вверх, пытаясь все же понять, откуда это прилетело?
– Нет! Ну ты это видел! – раздался возмущенный голос Глеба из багажника.
– Что там еще? – спросил я.
– Сам посмотри.
Я проследил за его пальцем, указующим в нутро багажника, и ужаснулся.
В боковой панели справа над колесной нишей была пробоина размером с грецкий орех, почти незаметная сразу. Я наклонился и увидел в отверстие глаз Глеба, глядящий на меня с другой стороны.