Территория вторжения
Шрифт:
Я потряс его за плечо.
– Глеб! Глеб, твою мать!
Он лежал как набитая песком огромная кукла, болтался от моих дерганий, но никак не реагировал. Даже странно видеть подкачанного мускулистого здоровяка в таком разваленном состоянии. Я повернул его лицом к себе, глаза были закрыты, но веки покраснели и вспухли.
Потрогал пульс на шее – артерия мощно и ритмично толкала кровь. Значит, живой. Только потерял сознание. Только этого не хватало.
В лесу тихо и осторожно прокричала птица, за ней другая, через минуту лес наполнился привычной
До машины я его не дотащу, да и стоит ли? Мало ли что с ним. Надо вызывать скорую.
Я вскочил на ноги, нашарил в кармане телефон, набрал 103, на пятый гудок сонный хрипловатый голос пробурчал:
– Скорая, слушаю.
– Срочно! – прокричал я в трубку. – Человеку плохо!
– Не кричите Вы так! Что за человек? Фамилия, адрес, кто звонит?
– Человек, э-э, мой друг, Глеб Громов, мы в, э-э, аварию попали на въезде в город со стороны Перми! Быстрее!
– Что с ним? – спокойно продолжал хрипловатый женский голос.
– Сознание потерял! Скорее!
– Травмы какие-то есть?
– Нет!
– Кровотечения нет?
– Нет, господи! Не знаю! Ну снаружи не видно ничего такого…
– Хорошо. Ваша фамилия?
– Да, Черт! – выругался я.
– Я не поняла, повторите фамилию…
– Я – Краснов Никита Александрович! Записали?
– Да… секундочку…Алексеевич?
– Александрович! Черт! Человеку плохо!
– Так, записала. Адрес повторите.
– О, боже мой! Да нет тут адреса! Въезд в город, знак тут с большими бетонными буквами «Нытва». Поворот еще на Уральский! Мы рядом с ним!
– Хорошо, я поняла. Значит… улица Карла Либкнехта. Не волнуйтесь, машина уже выехала. Ждите.
– Ну, спасибо! Наконец-то!
В трубке пошли гудки. Я кинул телефон в карман, склонился к Глебу. Он лежал все в той же позе эмбриона на боку, подтянув колени к животу, легко посапывая, словно спал. Я потряс его за плечо – ноль эмоций. Вырубило конкретно. Я снова поднялся, всмотрелся вниз вдоль пустой улицы. Больница в другом конце города, за прудом, справа от проспекта, сколько они будут оттуда ехать? По пустым улицам ну минут десять-пятнадцать, наверное. Хорошо. Что еще нужно сделать? Я лихорадочно вспоминал приемы первой помощи, в том числе при потере сознания. Да, нужно, чтобы человек лежал на боку, чтобы рвотные массы не попали в дыхательные пути – вспомнил что-то я. Ну, нормально, он и так лежит на боку. Что еще? Да хрен его знает! Когда с этим сталкиваешься сам – никогда ничего вспомнить не можешь.
Так, стоп. У нас же ДТП! Машина Глеба, а он в отключке. Стекло разбито, надо же зафиксировать! Чтобы страховку выплатили, пусть и копеечную, судя по году выпуска его драндулета, но тем не менее.
Снова достал телефон, вызвал полицию. Здесь разговор произошел быстро и конкретно. И машина пришла быстрее скорой.
Через пять минут без мигалок подкатила «Гранта». Прижалась к обочине возле машины Глеба. Я глянул на Глеба, он был без изменений. Поспешил к полицейским. С пассажирского сиденья вышел невысокий, худосочный человек в форме и желтой жилетке, поправил фуражку, козырнул:
– Лейтенант дорожно-патрульной службы Носов. Что у Вас случилось?
Я показал пальцем на разбитое стекло.
– Вот, ехали, и тут – бах, камень прилетел, стекло вдребезги!
Лейтенант обошел машину, перешагивая через выложенные Глебом вещи, заглянул через проем в багажник, потрогал пальцем осколки. Огляделся по сторонам и, подняв одну бровь, спросил:
– Так. И откуда камень прилетел?
Не понравилась мне его интонация.
– Ну, ехали-ехали и тут откуда ни возьмись – бах!
– Откуда? – вздохнул лейтенант.
Я пожал плечами: да фиг его знает. Что я ему про метеорит буду рассказывать? Мы и сами были не уверены, что это метеорит.
– Так, – как-то подобрался лейтенант. – Вы сказали «ехали». А с кем? Кто-то еще в машине был?
Он посмотрел по сторонам, но Глеба увидеть за двадцать метров, конечно, не мог. Я указал рукой:
– Вон там, друг мой, сознание потерял.
Лейтенант снова поднял бровь, еще выше.
– Документы на машину, страховку, – произнес он и двинулся к Глебу.
– Документы у него, – кивнул я на Глеба, шагая следом. – Это его машина.
Глеб лежал в той же позе.
– Что с ним? – спросил лейтенант, наклонившись и ощупывая пульс.
– Я же говорю, сознание потерял.
– Как потерял? – посмотрел он на меня снизу вверх. – Вышел из машины, пришел сюда и потерял сознание?
– Ну да. – Я почесал затылок. Дурацкая ситуация. Что ему сказать про этот шарик? И где он теперь вообще? Это же, наверняка, какая-то улика, вещественное доказательство… черт.
– Мы вышли посмотреть, – продолжил я, – что в машину попало, хотели посмотреть. Ну и…
– Нашли?
– Ну да. А потом он потерял сознание.
– Просто так взял и потерял? А где то, что вы нашли?
Я развел руками:
– Где-то здесь. Он выпал у него из рук, когда… он потерял сознание и… упал.
– Понятно, – лейтенант поднялся, отряхнул руки. – Скорую вызвали?
– Да, – ответил я. И в подтверждение снизу на дороге между домами, тарахтя, выползла карета скорой помощи. Огоньки на крыше мигали, но сирены не слышно: улицы все равно пустые.
– Так, хорошо, – сказал лейтенант. – Оформлять ДТП будем?
– Ну, а как же, конечно! Это же ДТП?
Лейтенант вздохнул, посмотрел на Глеба, на выруливающую к нам скорую.
– Ладно, я за протоколом, документы на машину все равно нужны, – сказал лейтенант и направился к своей машине.
– Хорошо, – я присел и стал шарить по карманам Глеба.
В это время двое в белых халатах подошли к нам.
– Что с ним? – спросил один, что побольше габаритами, присел рядом.
– Потерял сознание, – ответил я, доставая портмоне и перебирая в нем карточки и документы.