Территория вторжения
Шрифт:
– Как же так, Никита? – пыхтит чуть ли не в лицо. – Кто-то же должен управлять семьей, быть главным, решать конфликты в семье! Кто, если не муж?! Это же закон природы! Самец главный всегда!
Но Серый опять вставляет.
– Это может быть и жена!
– Что? – закипает Петрович, – жена? Самец?! Да женщина вообще не человек!
– Вот как! – не унимается Серый, – а кто же по-твоему? Бесплатное пгиложение? Или как там у вас: кугица-наседка, что ли?
Петрович немного озадачился, сморщил лоб, заиграл желваками.
– Конечно, –
– И? – передразнивает его Серый, – ты еще Библию вспомни, стагый коммунист!
– Что? – взрывается Петрович. С лица его мигом сходит краска, – ты святое не тронь! – кулаки сжимаются, тело подается вперед, – я имею в виду не Библию, а мое коммунистическое… это, как его…
– Начало что ли? – поддразнивает его Серый, ухмыляясь. Петрович чешет затылок. – Или конец?
Пока до Петровича доходят его слова, я решил остановить их утреннюю словесную разминку.
– Так, все! Брэк! Хорош вам уже петушиться на сегодня! Пора работать начинать! Серый за комп, Петрович на склад. Сегодня наверняка шеф перед праздниками появиться.
Серый утыкается в свой комп, а Петрович выходит, кинув напоследок:
– Мы еще с тобой договохим, умник!
И, заметив, как меняется в лице Сергей, довольно улыбается: смог-таки ответить этому выскочке-недоучке!
Серый вскакивает, но кричит уже в закрытую дверь:
– А дгазниться не честно, понял!
Он сел за свой стол, набычился, уставившись в пустой экран.
– Ну что, получил? – сказал я, усмехнувшись. – Похоже один-ноль в пользу Петровича.
– Так не честно, – повторил Серый. – Ты же видел: я по-умному, словами… а он?
– Но сегодня мяч на твоей стороне, а? Я удивляюсь, как у вас до драки каждое утро не доходит.
Серый откинулся в кресле, развел руки в стороны, улыбнулся:
– Не пгеувеличивай, Никитос! Ты же понимаешь, что мы с Петговичем спогим по-дгужески, так сказать. Я же его, стагого пегдуна, по-своему люблю.
– Заметно.
– Да ну! – машет рукой Серый. – Он же в душе добгяк, – задумчиво чешет затылок. – Ну, может где-то очень глубоко.
– Это уж точно, очень глубоко, – вздохнул я, погружаясь в Сеть.
И в этот момент меня будто накрыло. На экране вместо окон сайтов поставщиков возникли фотографические образы Ольги – ее лицо с ироничной ухмылкой в день нашей встречи, серьезные большие глаза, когда она работала над курсовой, сонные и опухшие наутро после нашего турпохода… кстати, в последний день нашей совместной жизни. Той, другой жизни.
Я помотал головой, сбрасывая с себя эти воспоминания. И с чего я вдруг именно сейчас вспомнил? Это как-то связано с моим кошмаром, Глебом, упавшим камнем? Почему я все это связываю в одну линию?
– Никита! – кричит Сергей.
– Что? – спросил я, выйдя из транса. – Ты что-то спросил?
Сергей откинулся в кресле, развел руки в стороны:
– Я говорю шеф звонил, ты что не слышишь меня?
– Ну и что? – отвечаю я, встаю, чтобы налить себе чашку кофе. Надо взбодриться. Кофе поможет, наверное, выключить эти воспоминания из прошлой, другой жизни и как-то включиться в эту.
– Как что? – сказал Серый, подавшись вперед. – Мне Алевтина сказала, что сегодня зарплату дадут!
– Зарплату? – спросил я, повернувшись к нему, пока кофемашина ароматно булькала мне в чашку. – Это с чего такой праздник?
– Ну, здрасте! – рассмеялся Серый. – Завтра же праздник: День победы! Выходной!
Точно, подумал я. С этими странными делами и страшными снами, я совсем выключился из реальной жизни. Ну, праздник, ну, выходной и что? – подумалось мне. Для меня и Глеба это что меняет? Связано это как-то?
– Черт! – крикнул я.
– Что?! – испугался Серый.
Дымящийся кофе в чашку налился, машина плюнула напоследок две капли и замолкла. Я взял чашку, прошел к своему столу, сел, уставившись в экран.
– Ничего, – ответил я. И решил, что мои теории заговоров заходят уже слишком далеко. Все эти видения, сны… Но, с другой стороны, мне никак не дает покоя этот камень. И те черные глаза тетки в приемном отделении… Или показалось? Я сейчас, спустя время, в этом не уверен.
Так, – сказал я себе, – надо позвонить Светке и все у нее узнать! Срочно! И как-то с ней договориться и попасть к Глебу! И…
Тут дверь распахивается, и появляется шеф.
– Привет, тунеядцы! – воскликнул он с порога, улыбаясь, как обычно, на все тридцать два зуба. – Где моя ненаглядная? На месте?
Он всегда так спрашивал об этой серой мыши, бухгалтерше Алевтине, каждый раз. Давно уже не смешно, но мы с Серым все равно засмеялись, а Серый даже застучал по столу ладошкой с приговором: «ненаглядная!», мол, шеф рассмешил. Но шеф указал на него указательным пальцем и серьезно произнес:
– Не переигрывай, Сергей. Этого я не люблю.
Серый тут же сменил маску, выразив саму покорность.
– Пгошу пгощения, Пал Палыч, без задней мысли! Я думал это шутка!
Шеф глянул на него уничтожающе, а потом опять обнажил свои тридцать два:
– Ха! Попался! Это и была шутка! – перевел улыбчивый взгляд на меня. – Так она здесь?
– Здесь, Пал Палыч, – ответил я. – С утра шебуршит чего-то там.
– Это хорошо! – он мне подмигнул и двинулся к двери. – Сегодня зарплату переведем, радуйтесь!
– Так мы гадуемся, господин дигектог! – воскликнул Серый, театрально привстал и поклонился. – Каждый газ гадуемся и пгямо…