Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий
Шрифт:
Котляр был выведен из строя не по приказу Сталина, НКВД или партии, а руководителями своего профсоюза. Охваченные страхом, члены Московского областного комитета и председательница местного профсоюзного комитета активно добивались его увольнения и ареста. Они писали в ВЦСПС, настаивали на проверке, направили «доказательства преступлений» Котляра и многократно подчеркивали его связи с людьми, которых уже арестовали. Иными словами, эти люди стремились продемонстрировать свою безусловную преданность, усердно стараясь найти кого-нибудь еще, чтобы уничтожить.
Котляр пытался не дать хода критике снизу, поскольку понимал, что это может привести к дальнейшим арестам. Он осознал быстрее других, что каждый арестованный отбрасывает смертельно опасную тень на свой круг друзей, коллег и знакомых, и которые в свою очередь становились подозреваемыми, если арестованный отказывался «разоблачить» их как «врагов». Отказ распознать и изобличить «врага» до ареста становился основанием для подозрений. Коллеги, друзья и родственники жертвы были поставлены перед выбором: скрыть свои связи с жертвой или сообщить о взаимоотношениях. Те, кто хранили молчание, подлежали исключению из партии, увольнению и аресту за «сокрытие вражеских связей». Те, кто сообщали о своих связях с жертвой, подлежали проверке, расследованию и дальнейшему обвинению. Это был зловещий выбор, и ни члены партии, ни кто-либо другой не боролись с этим.
Некоторые, как Котляр, сохранившие подобие чести, пытались договориться между собой, чтобы не попасть в западню. Стратегия
Обезглавливание профсоюзов
В течение 1937 года террор затронул верхний эшелон профсоюзов. Приказы на аресты не всегда исходили от партийных руководителей. В большинстве случаев аресты были результатом сложного взаимодействия между профсоюзом, местным и областным партийными комитетами, ВЦСПС и НКВД. В ряде профсоюзов местные парткомы возглавили репрессии, увольняя профсоюзных деятелей, которые были связаны с областными партийными руководителями, подвергшимися чистке. Профсоюз и партия лишились своих руководителей во многих регионах. Исключение из партии привлекало внимание НКВД, что, в свою очередь, вело к аресту. В иных случаях органы НКВД арестовывали нескольких высокопоставленных руководителей, за этим следовало исключение из партии и снятие с поста в профсоюзе или ВЦСПС. Аресты и исключения из партии давали ВЦСПС основание проводить свои собственные проверки, которые вели к росту числа арестов. А иногда проверки ВЦСПС становились началом смертельной цепочки, привлекая внимание партии и НКВД к профсоюзным руководителям, обвиненным в должностных преступлениях. Не имело значения, какая именно организация запустила процесс. Взаимодействие партии, НКВД, ВЦСПС и профсоюзов неизменно расширяло круг арестованных. Например, председатель ЦК союза рабочих жилищно-коммунального хозяйства В. Н. Кривихин был уволен из ВЦСПС и исключен из партии. В. А. Точин — председатель ЦК Союза рабочих обработки цветных металлов и К. Е. Терентьев — председатель ЦК Союза рабочих фарфоровой промышленности, наоборот, сначала были исключены из партии, а затем сняты с работы. Некоторые руководители были уволены после проверок, в результате которых было обнаружено, что они скрыли свое «социальное происхождение». Было установлено, что К. А. Трушин — председатель президиума ЦК Союза рабочих рыбной промышленности Южных районов был сыном кулака. Он давал «контрреволюционные, клеветнические установки против партии, извратив лозунг т. Сталина». Аблжаир Цпаев — председатель ЦК Союза рабочих мясомолочных совхозов Казахстана и Средней Азии также потерял работу из-за «скрытия социального происхождения». {406}
Во многих случаях ВЦСПС увольнял тех людей, которые уже были арестованы или расстреляны. Ф. Ф. Кирдянов — председатель ЦК Союза рабочих нефтепромыслов Восточных районов, К. Г. Евдокимов — и. о.председателя ЦК Союза рабочих судостроительной промышленности и А. Н. Рябов — председатель ЦК Союза рабочих строительства тяжелой промышленности Центра и Юга были арестованы и уволены из ВЦСПС. В других случаях ВЦСПС увольнял задним числом людей, которые уже были к тому времени расстреляны органами НКВД, в том числе К. А. Кацарава — председатель ЦК союза работников начальной и средней школы Грузии, Б. Н. Баркан — секретарь ЦК Союза рабочих тракторной промышленности, А. 3. Здобнов — председатель ЦК Союза рабочих автомобильной промышленности, В. Г. Саватеев — председатель ЦК союза рабочих лесосплавной промышленности Северных районов, К. К. Стриевский — председатель ЦК Союза рабочих тяжелого машиностроения, М. Г. Шлыков — секретарь ЦК Союза рабочих речного транспорта, Н. А. Басин — председатель ЦК Союза рабочих лесопильной и деревообрабатывающей промышленности Северных районов, Волцит — председатель ЦК Союза рабочих электрослаботочной промышленности и Карклин [53] — председатель ЦК Союза работников хозучреждений. ВЦСПС уволил покойников. {407}
53
Инициалы Волцита и Карклина в документах не указаны (прим. пер.).
Областные и местные партийные комитеты, а также НКВД внимательно просматривали прошлые протоколы и записи, чтобы найти «врагов» и раскрыть их связи. Людей исключали из партии и снимали с работы из-за речей, которые они когда-то произносили на собраниях, или голосовали за резолюцию Троцкого, за случайную дружбу или связь, давно забытую, покрытую пылью рекомендацию. П. С. Николаев — секретарь ЦК Союза работников электросвязи был уволен со своего поста и исключен из партии за отношения с двумя «врагами народа». Председатель ЦК Союза рабочих молочной промышленности М. М. Питерина была лишена членства в партии и работы за то, что в 1924 году на собрании голосовала за троцкистскую резолюцию. Пять лет назад она развелась с мужем. Ее обвинили в том, что она «скрывала» свои отношения с бывшим супругом, которого недавно расстреляли как «врага народа». В конце августа председатель ЦК Союза работников медико-санитарного труда Грузии М. Н. Мамардашвили был исключен из партии и уволен с работы, потому что оказал помощь «врагу народа». Исполнение его обязанностей было возложено на Акакия Пацулая. Спустя три месяца НКВД арестовал и его. Председатель ЦК Союза работников начальной и средней школы Армении С. А. Макинц была уволена после того, как арестовали ее мужа как «контрреволюционера-националиста». Она пыталась его защитить. Секретариат ВЦСПС написал в поддержку ее увольнения: «Если он таков, значит и она такова». Было принято постановление снять ее с работы. Л. А. Мехоношина — секретарь ЦК Союза работников начальной и средней школы РСФСР была выгнана из партии и уволена с работы после ареста ее брата. Обнаружилось, что когда-то она вела активную деятельность в партии левых эсеров. Ф. Ф. Щербаков — председатель союза рабочих каменноугольной и сланцевой промышленности Центральных районов был уволен за «потерю партийной бдительности». В чем заключалось его преступление? — Он рекомендовал на работу в ЦК Союза угольщиков Центра недавно арестованного троцкиста. Д. Н. Соколов был исключен из партии и снят с поста секретаря ЦК Союза рабочих черной металлургии Юга за то, что дал рекомендацию человеку, которого впоследствии арестовали как «врага народа». М. М. Машкевич был отстранен от должности председателя ЦК Союза рабочих нефтепромыслов Кавказа партгруппой союза «за близкие отношения с ныне разоблаченными врагами народа». Он не довел до сведения парторганизации информацию об аресте своего родственника. ВЦСПС с неодобрением отметил, что он «до последнего дня ареста имел связь с ним». Председатель союза рабочих швейной промышленности Южных районов А. Я. Маргулис была исключена из партии за «скрытие от партии принадлежности ее мужа к рабочей оппозиции после Гражданской войны и за рекомендацию ныне разоблаченного врага народа на должность начальника главного швейного управления». Председатель ЦК союза пожарников был уволен за то, что не сообщил в партийную организацию о том, что жена его брата, проживавшая с ним
ВЦСПС не просто реагировал на действия, уже предпринятые НКВД или партией. Он снял с постов многих профсоюзных руководителей, потому что они не сумели распознать врагов среди своих коллег. И. А. Халявин — председатель ЦК Союза рабочих тяжелой промышленности Урала и Восточной Сибири был изгнан из партии и уволен с своей должности, поскольку не «разоблачил» профсоюзных работников, которых впоследствии арестовали. ВЦСПС отмечал, что он «не заслуживает политического доверия». Болдак — член президиума ЦК Союза рабочих железных дорог Средней Азии и С. И. Жибров — председатель ЦК Союза рабочих железных дорог Востока и Дальнего Востока потеряли работу «за потерю большевистской бдительности». {409}
Аресты продолжались на протяжении 1937 и 1938 годов. К концу 1937 года ВЦСПС утвердил увольнение пятидесяти двух председателей и секретарей профсоюзов, а также тридцати других руководителей. {410} Эти цифры, по всей вероятности не точные, показывают, что, по крайней мере, треть профсоюзов была обезглавлена. Подавляющее большинство этих руководителей было арестовано. Секретариат ВЦСПС нес ответственность за одобрение увольнений только самых высокопоставленных профсоюзных руководителей: председателей и секретарей, директоров институтов и отделов ВЦСПС. В перечне имен, указанных в этой главе, нет фамилий руководителей низшего уровня или тех, кто был уволен или арестован «группами», как например, весь состав Ленинградского обкома профсоюза работников политпросвещения. Если бы были известны имена всех этих работников, общее количество жертв кровавой расправы было бы, несомненно, существенно больше.
Сколько нужно было арестов, чтобы создать атмосферу «террора» для тех, кто остался на свободе? Несомненно, репрессии такого масштаба внушили сильный страх и изменили культуру поведения работников профсоюзов на службе. Репрессии повлияли на обычное поведение людей, их взаимоотношения с коллегами, с вышестоящими должностными лицами и сотрудниками, изменили дружеские подшучивания, характер их отношений и мысли. Одним словом, все в человеческих взаимоотношениях было трансформировано культурой страха, обвинений и арестов. {411} Все работники профсоюзов знали, что происходит. Следователи закинули широкие сети, в которые попали бывшие оппозиционеры, а также их друзья, наставники, товарищи по работе, родственники и случайные знакомые. Жертвой мог стать любой. В 1937 и 1938 годах секретариат ВЦСПС регулярно проводил заседания, чтобы одобрить истребление профсоюзных руководителей одного за другим. В ноябре делегация иностранных рабочих прибыла в страну для празднования двадцатой годовщины революции. Секретари ВЦСПС на короткое время приостановили свои ежедневные утверждения арестов, расстрелов и увольнений, чтобы спланировать визит делегации. Они разработали прекрасный маршрут. Иностранные рабочие посетили Большой театр, проплыли на теплоходе по Волге, посетили заводы и маршировали по Красной площади в честь празднования годовщины революции. Шверник, Лозовский и Москатов — члены секретариата ВЦСПС сделали передышку, чтобы поприветствовать своих иностранных товарищей в стране социализма. {412} Можно только представить, насколько было раздвоено их мышление во время демонстрации советских достижений. Визит делегации был не более чем паузой в беспощадной работе, которой они руководили. Через несколько дней секретариат вернулся к работе, голосуя за аресты и репрессии профсоюзных работников, имена которых были указаны в кажущемся бесконечным списке, в каждой отрасли промышленности, учреждениях и во всех уголках страны.
Проверки в ВЦСПС
В 1937 и в 1938 годах ВЦСПС решил провести в профсоюзах собственные проверки, которые привели к многочисленным увольнениям и дали органам НКВД основания для еще большего количества арестов. ВЦСПС нанял целый корпус следователей, которые проверяли достоверность финансовой документации, опрашивали работников и составляли отчеты об условиях труда. Результаты этих проверок, инициированных обвинениями в адрес конкретных лиц, статьями в местных газетах или неразрешенными спорами в профсоюзных организациях, часто публиковались в газетах. Следователи обвиняли профсоюзных руководителей в моральном разложении, в несчастных случаях на производстве, недостатке продуктов питания и жилищных проблемах. Объясняя личностное разложение «вражескими происками», эти отчеты привлекли внимание НКВД и ВКП(б) и способствовали тому, что рабочие в других профсоюзах стали предъявлять своим руководителям аналогичные обвинения. Типичным примером может служить проверка в ЦК Союза рабочих железнодорожного строительства и метрополитена. Первоначальная проверка ВЦСПС установила, что председатель ЦК Союза Антропов и секретарь ЦК Союза Шухман не придавали значения поиску врагов, погрязли в разврате и сквозь пальцы смотрели на опасные условия труда. За счет профсоюзных средств на квартире Антропова устраивались коллективные выпивки работников ЦК. Выражаясь политическим языком того времени, небольшая группа руководителей создала атмосферу «семейственности», скрепляя свои связи постоянными выпивками и подавляя критику снизу. В 1936 году Антропов коллективной выпивкой у себя на квартире отметил свой приход в ЦК Союза, а также прием на работу новых сотрудников. Во время шумной вечеринки нового председателя «крестили» алкоголем. Позже, на очередной выпивке эта же компания, возбужденная алкоголем, составляла бюджет профсоюза. Щедрость Антропова за счет профсоюзных фондов распространилась на сотню работников политического и профессионального просвещения, которых он пригласил в ресторан. Это стоило профсоюзу 4 тыс. 797 рублей, это было больше двухгодичной зарплаты профсоюзного работника среднего звена, К сожалению, усилия профсоюза искоренить безграмотность не шли дальше выпивок с работниками Ликбеза. Что еще важнее, следователи ВЦСПС обвинили профсоюзных руководителей в том, что те не обращали внимания на высокий уровень несчастных случаев на железных дорогах. Только в 1937 году сто шесть рабочих погибли в результате несчастных случаев на работе. Профсоюз не оказал материальной помощи семьям пострадавших. На крупном строительстве, где было занято 12 тыс. рабочих, за шесть месяцев произошло более тысячи несчастных случаев, из которых шесть закончились смертельным исходом. В отчете сообщалось, что бывшие троцкисты были арестованы в разных местах железнодорожных линий по всей Москве, но профсоюзные руководители не обращали внимания на «врагов» в своей среде. Все смешалось: обвинения в причастности к оппозиции, моральной распущенности и пренебрежении правилами техники безопасности. Следователи обвиняли профсоюзных руководителей за опасные условия производства и плохие условия жизни рабочих, тем самым готовя почву для арестов. {413}