Террор не пройдет! (Белый легион - 2)
Шрифт:
– Гадина, - обозвала она разбившуюся вазу. Сняла меховую коротенькую куртку, сбросила сапожки, покачиваясь, прошла в комнату.
– Как, мальчишечка, не соскучился?
"Почему я должен по тебе соскучиться?" - раздраженно подумал Гурвич, но вслух, понятно, ничего не сказал.
Она чмокнула его в щеку. От нее разило вином.
– Устала, - сообщила она.
– Ото всех устала.
И завалилась на кровать. Лежа - умудриться надо - стянула платье и заснула.
Хорошо. Не будет пустых разговоров...
Всю ночь Гурвич ворочался в постели, обдумывая разные варианты. Заснул под утро, не слышал, как Анжела упорхнула.
Он дождался четырнадцати часов. На прямой телефон Алке звонить не стал. Позвонил одной из ее сотрудниц.
– Не могу дозвониться Алле Владимировне, - сообщил он.
– Скажите, что "медвежонок" человека пришлет за вещами. Это срочно...
– Передам, - в голосе сотрудницы сквозило недоумение.
Она посчитала его за чокнутого. Но это неважно. Он знал, что какую бы чушь ни сказал, сотрудница передаст Алке его слова. Персонал хозяйка держит жестко. Вольностей не прощает. За любую провинность - штраф или пинком под зад. Мегера, одним словом...
Он глянул в окно на скучные коробки домов, снующих машин и людей. Человеческий муравейник. Куча насекомых, озабоченных выживанием. И он - одно из них. Не успеет увернуться - раздавят башмаком...
Ну что, пора собираться...
Он побрился. Оделся. И вышел из квартиры...
* * *
Сельмурзаев утопал в глубоком кресле в холле своего дома на Рублевском тракте. Напротив него расположились ближайшие люди. Ренат, троюродный брат, держал торговый центр и гостиницу в Москве, строительный рынок в Питере. Султан - руководитель крупной преступной группировки, под ним рынки, автосервисы, различные фирмы, он мог поставить под ружье до пары сотен штыков и устроить в Москве локальную войну. Ибрагим - старший бригад, кормящихся в южнопортовом районе, у него тоже было в наличии немало отморозков и оружия. Салех - хозяин крупной юридической конторы, самый хитрый из присутствующих, мастер интриг и провокаций, обладающий большими связями во всех властных структурах и преступных группировках, в коммерции.
Депутат изложил суть проблемы, опуская ряд особо щекотливых моментов. Но и того, что он сказал, было достаточно, чтобы вызвать у гостей шок.
– Нанесена обида. Обида смертельная, - сухо закончил он.
– Мне. Моему роду... Я хочу услышать совет близких мне людей.
Собственно, советы ему были не нужны, не для того он звал их. Он уже все решил. И гости, зная его характер, понимали это.
– Мы - как ты, Усман, - сказал Ренат.
– Я решил. Те шакалы запомнят тот день не как день своего торжества, а как самый черный день в своей жизни.
– Всем головы поотрубать. И им, и детям... Русский ишак должен знать, как жестока бывает наша плеть!
– Ибрагим, самый горячий, махнул рукой, будто отсекая кому-то невидимому башку.
Порыв был похвален. Только депутат знал, что с таким же порывом в случае чего Ибрагим отыграет назад. Он готов резать врагов, детей врагов, жен. Но . только когда они не режут его.
Осторожный Салех поинтересовался:
– Против кого мы собираемся воевать?
– Пока враг не известен. Но мы найдем его, - убежденно произнес Сельмурзаев.
– Враг скрыт. Мы перед ним как на ладони, - скривился Салех.
– Не напоминает что-то такая ситуация?
– Что она должна напоминать?
– раздраженно спросил депутат. Салех со своим практицизмом раздражал его.
– Нашу борьбу с собаками на нашей земле. Мы вырываемся из засад, кусаем их и скрываемся, растворяясь в селах. И русский ничего не может сделать. Здесь все наоборот.
– Русский слаб, - снова подал голос Ибрагим.
– Мы сильны!
– Ибрагим, ты пыл поумерь, - недовольно произнес Салех.
– Не на митинге. Серьезный вопрос решаем.
Ибрагим насупился.
Султан не встревал в перепалку, предпочитая молча ждать продолжения. Он уже просчитал все варианты. И пришел к выводу, что при любом решении он поимеет свою выгоду. Поэтому был спокоен.
– Враг силен?
– спросил Ренат.
– Не так страшен черт...
– произнес внешне спокойно Сельмурзаев. Но внутри он был весь взведен, как пружина. С нервами совсем не в порядке. Он чувствовал, что готов взорваться, как бочка пороха.
– Это бывшие сотрудники спецслужб, которым не живется спокойно на пенсии. Шавки. Что они могут? Только из-под лавки тявкать. Физически мы передавим их.
Депутат искренне был уверен в своих словах. Если бы его более глубоко просветили, что такое "Белый Легион", он поостерегся бы бросаться такими словами.
– Я бы не стал ввязываться в драку, не имея подробной оценки противника, - гнул свое Ренат, который вовсе не был заинтересован в конфронтации.
– Мы узнаем, - сквозь зубы процедил Сельмурзаев.
– Я же сказал узнаем!
– Или нас поубивают, - усмехнулся Ренат.
– Ты мужчина или трус?!
– Предохранители в голове Сельмурзаева слетели. Он сорвался.
– Ты же знаешь ответ, - спокойно ответил Ренат.
– Мужчина! Вот и не голоси, как русская баба!
– заорал депутат, ярость требовала выхода.
– Я хочу, чтобы они ответили! Все!
Ренат молча кивнул.
– Нужны люди. Султан, чем ты поможешь мне? Сколько солдат дашь?
– Скажешь - всех выведем!
"Всех?
– усмехнулся про себя Сельмурзаев.
– Выведешь. Только что потребуешь взамен"?
Благотворительность в их отношениях была не принята. И расплачиваться придется по полной программе.
– Ты, Ибрагим?
– Каждый придет! И умрет, если надо! Я сам буду резать!
– Очи Ибрагима пылали праведным гневом.
– Всех пока не надо, - произнес глухо депутат.
– Будем действовать по обстановке.
– По какой обстановке?
– напрягся Султан.
– Искать. Находить. И убивать, - Сельмурзаев прищелкнул пальцами, и охранник поднес ему папку со стопкой цветных распечаток.
– Вот один из них. Раздать самым доверенным людям. Пусть узнают о нем все, что могут. Где-то он должен был наследить.