Террор не пройдет! (Белый легион - 2)
Шрифт:
– Гамбургерами не отделаешься, как они, - хмыкнул Ровенский.
– Придется проявлять русское гостеприимство. Икра, водка, медведи...
– Ладно. Разберемся как-нибудь.
– Марципало вывернул на автостраду и тут разогнал машину от души. Был первый час ночи. Крюк большой делать директору не нужно было - жили коллеги почти по соседству.
– Как наши скорбные дела?
– осведомился Ровенский.
– Наши скорбные дела стали еще скорбнее.
– Гурвич так и не нашелся?
– Не нашелся. Куда-то запропастился.
– Запропастился, - кисло
– От слова пропасть.
– Ладно. Забудь, - отмахнулся Марципало.
– Головной боли от них было больше, чем пользы...
– Это если считать, что имело место прожектерство, а не действительно открытие. Иначе все бы озолотились.
– Я тебе говорил - не верю, - отрезал Марципало.
– Не верю. Не верю, - пропел Ровенский.
– Я тоже во многое не хочу верить.
– Во что, например?
– Голос Марципало неуловимо изменился. Ровенский знал - такой тон свидетельствует о том, что тема президенту фонда сильно не по нутру.
– Повышенная смертность вокруг нас, Коля.
– Как и во всей стране. Лекарства плохие. Эскалация насилия. Телевизор смотри.
– Думаешь?
– Ровенский хмыкнул.
– Тебя не смущает, что слишком много людей в последние годы отправились на тот свет? Или просто удалились из науки, позабыв о своих изобретениях?
– Не смущает.
– А меня смущает. Идеи-то у них были революционные.
– Революционеры обычно плохо кончают, - насупился Марципало.
– Это люди с определенными изъянами в психике. Они мрут как мухи, потому что лезут куда не надо. И переоценивают ценность своих идей.
– Хорошо бы... А если идет выбивание носителей идей?
– Слушай!
– раздраженно воскликнул Марципало и нажал сильнее на газ, так что его пассажира вдавило в сиденье.
– Воздушная яма, - хмыкнул Ровенский.
– Нет никакого выбивания. Нет!
– Нет так нет...
– Сема, послушай мой совет. Есть вещи, в которые лучше не лезть. Я тебе настоятельно рекомендую им воспользоваться.
– Обязательно, - согласился Ровенский.
– Но с меня-то спроса нет. Я же трепач.
– Слишком длинный у тебя язык...
– Слишком, Коля... Я же не спорю... Молчу...
Ровенский угрюмо посмотрел на вырастающие прямо по курсу, похожие на лайнеры, вспарывающие черную морскую гладь, глыбы московских домов, усеянные светляками окон. И произнес задумчиво:
– А все-таки порой мне страшно.
* * *
Часть стены рухнула. В воздухе витал запах бетонной крошки и приглушенные ароматы грузинской кухни. Ведь взорвали грузинский ресторан.
Сама коробка выстояла. Окна все вылетели. Хорошо еще, что кабак воткнули на место снесенного охраняемого памятника архитектуры восемнадцатого века в старый московский малолюдный переулок. Если бы рвануло где-нибудь на Тверской - весь "Склиф" уже был бы заполнен пострадавшими.
Какая-то невезуха была с этим рестораном "Кутаис". Сначала чуть не убили чиновника из московского Комитета по охране памятников, который решил, что он имеет право защищать памятники культуры - это когда земля в центре столько стоит! Потом
Нынешний взрыв обошелся в пять трупов.
– Ну что, бытовой газ?
– с надеждой спросил эксперта начальник Московского уголовного розыска.
– Ага, - хмыкнул эксперт в форме майора милиции.
– Тротил. Не меньше кило.
– Вот черт, - покачал головой начальник МУРа, предчувствуя, что одним висяком стало больше.
– Что скажешь про все это, борец с бандитизмом? обернулся он к Артемьеву.
– Ну что сказать, устроены так люди, - тот процитировал известный шлягер двадцатилетней давности.
– Кутаисская группировка и татары дерутся.
– Дерутся, - согласился Артемьев.
– Зураб кинул людей, которые под татарами ходят. Деньги немалые. Для разрешения спора стороны пригласили разводящего. Тот в пользу татар присудил. Разводящего грохнули... Теперь ответ прилетел.
– Что делать будем? Это уже переходит всякие рамки.
– А что тут сделаешь?
– развел руками Артемьев.
– Надо на место ставить.
– Ставь, - хмыкнул боец с бандитизмом.
– Тебя в офис к ним не пустят без решения суда. А суд у них на подкормке.
– Кому ты рассказываешь... Все равно будем зачищать. Давить хиву их поганую.
– А ты не знаешь, какие бабки они наверх платят?
– усмехнулся Артемьев.
– Не в курсе, какой хай поднимется? И с новым законом ты ничего с ними не сделаешь. Даже беспредел ментовский, как в былые времена, не устроишь, потому как прокуратура теперь на их страже. И прокуроры очень не любят превышающих власть ментов. Оборотней позорных, подбрасывающих стволы и наркотики честным ворам в законе. Ты не знаешь этого, Василий Семеныч? Не знаешь, как прокуроры за бабки наших оперов опускают? Не знаешь, что там, где деньги, правосудие бессильно? Так я тебе рассказываю...
– Все равно, - упрямился начальник МУРа.
– Давай завтра ко мне. Подумаем, как им жизнь попортить. Куда удары нанести.
– Подумаем, - кивнул Артемьев.
– Нанесем... Иголочные уколы... Может, даже убедим их шалить потише, чтобы спать нашему Госсобранию и Администрации Президента не мешать...
– А ты что предлагаешь?
– зло посмотрел на своего коллегу начальник МУРа.
– Да ничего я не предлагаю... По совести если, то гнидить их надо. Стрелять, пока они всю страну не скупили и не продали... Скорпионов давят башмаком.