Террор не пройдет! (Белый легион - 2)

Рясной Илья

– Чаем напоишь?
– спросил Артемьев.

– А как же.
– Доктор поднялся с кресла и устремился в небольшую кухню, в которую вела деревянная дверь. Кухня ему была необходима, поскольку он экспериментировал в свободное время с экзотическими китайскими блюдами и коллекционировал приправки к чаю.

– Без психотропов?
– осведомился Глеб, наконец дождавшийся обещанного чая, принимая большую глиняную, покрытую синей глазурью чашку.

– И без стрихнина, - пообещал Доктор.
– Пей, не отравят.

Глеб отхлебнул пахнущий травами и земляникой чай. И признал, что вкус исключительный.

–

Как у тебя так получается?
– спросил Артемьев.

– Бабка научила.

– Кем была?

– Деревенской колдуньей, кем еще.

– Ага, наследственность...

– Ладно, душегубы, каким ветром попутным вас принесло?

– Да обговорить одну ситуевину неоднозначную, - сказал Артемьев.

Они изложили суть дела.

Доктор очень внимательно выслушал историю позорной погибели депутата Сельмурзаева. Задал несколько наводящих вопросов. И сделал вывод:

– Вероятность кодирования высокая. Процентов восемьдесят.

– Откуда уверенность?
– спросил Артемьев.

– Детали.

– Глаза стеклянные, - с видом знатока отметил Глеб. Роботизированность движений.

– И это тоже, - кивнул Доктор.
– Но на один момент вы внимания не обратили.

– На какой?
– заинтересовался Артемьев.

– Бадри что сказал по мобильнику?

– "Да, брат"...

– Брат... Самое ласкающее слух слово для восточного человека. За ним сила рода... Учтите, кодировка - это чаще всего не слом психики. Ломать психику полностью - это затратно, долго, сложно и требует определенных средств и навыков. На Гаити колдуны вуду зомбируют, травя жертвы порошком из рыбы фугу. Ее печень, икра, молоки, кишечник и кожа содержат в себе один из самых опасных природных ядов нервно-паралитического действия тетрадотоксин. Под его воздействием психика претерпевает необратимые изменения. Практически уничтожается старая личность и на нее накладывается новая - раб, послушный и бессловесный. Знаменитый гаитянский зомби - живой мертвец. Он не способен самостоятельно жить в обществе. Его удел - работать на прополке огорода и спать в яме.

– Бадри жил, - возразил Артемьев.
– И спал не в яме. Как же его обработали?

– Воздействие на базовые пласты личности. На те, что составляют ее основу - глубинные социально-психологические установки, которые укрепляются в подсознании. Родоплеменные основы социума на Кавказе очень крепки. Род, семья - это святое. Ради них можно пожертвовать жизнью.

– И что?
– не понял Артемьев.

– В мозгу возникает фантом. Некто становится для кодируемого братом. Близким человеком. Олицетворением его родоплеменных связей, и, следовательно, нитей, связывающих с этой жизнью. Брата надо спасти во что бы то ни стало. Ему надо помочь.

– И "Вервольф" становится таким братом?
– кивнул Глеб.

– Да... Несколько дней, пока они общались, шло активное кодирование.

– И сбежал "Вервольф" с его помощью?

– Вот именно. Сначала было прямое воздействие, когда объект рядом... Ему просто говорят, что делать... Самое сложное - это глубокая кодировка на отсроченное действие.

– Программа, - произнес Артемьев.

– Верно. "Вервольф" вложил в объект скрытую программу. При этом отключил или ослабил узлы, которые отвечают за критическое

самосознание. После освобождения пленного Бадри наверняка чувствовал, что сделал что-то неправильное. Но самокритика в этом направлении не работала. Звонок по мобильнику послужил сигналом. Кодовое слово запустило программу.

– Программу на уничтожение хозяина?
– подытожил Глеб.
– Выходит, чечены привели козла в огород. Они считали, что держат его в плену. А на самом деле в плену он держал их. И выкачивал информацию. А когда ситуация обострилась и возникла реальная угроза его жизни, он сделал ноги.

– Зачем "Вервольфу" было ликвидировать бандита и депутата?
– спросил Артемьев.
– Какой мотив?

– А вы не допускаете обычную месть?
– спросил Доктор.

– Для профессионала месть - это архитектурное излишество, - отмахнулся Глеб.

– Да-а?..
– язвительно протянул Доктор.
– Вы упускаете из виду, что кодировщики, а их, к счастью, на Земле немного, люди совершенно особенные. Часто не во всем адекватные. Имеющие власть над душами часто считают себя подобными богам. И потому они крайне болезненно воспринимают посягательство на свою божественную сущность.

Глеб задумчиво посмотрел на Доктора. Ему пришло в голову, что сам Доктор был одним из лучших кодировщиков в мире. Не по себе становится, когда представишь, какие тараканы водятся в его голове. Доктор, уловив его настроение, улыбнулся:

– Не бойся. У меня достаточно адекватная самооценка. И почти нет психопатии.

– Значит, не опасен, - через силу улыбнулся Глеб.

– Когда как...

– "Вервольф" мог сотворить код на самоубийство?
– спросил Артемьев.

– Это сложно, - ответил Доктор.
– Основной инстинкт у человека самосохранение. От него никуда не деться даже под гипнозом или в других измененных состояниях сознания.

– Но ведь кодируют на самоубийство, - настаивал Артемьев.

– Чаще просто обманывают, - возразил Доктор.
– Внушают объекту в состоянии транса, что он шагает не с небоскреба в пространство, а в свою ванную. И что электрический провод - это поводок его любимой псины.

– А можно сломать запрет на самоубийство?

– Можно все, - кивнул доктор.
– Но не все могут...

– Кодирование, - кивнул Глеб.
– Этим легко объясняется изобилие самоубийств ученых.

– Занятная беседа, - улыбнулся Доктор.
– Проект "Зеленая книга"?

– Он самый, - нехотя отозвался Артемьев.

В "Легионе" принято, что исполнители знают не более того, что им положено знать для выполнения конкретных задач. Однако такая секретность имеет свою оборотную сторону - часто люди, которые могут преподнести разгадку, просто не обладают достаточной осведомленностью.

Артемьев задумался. И как куратор разработки "Зеленая книга" принял решение:

– Итак, Доктор, слушай ситуацию в подробностях...

Выслушав все, Доктор заключил:

– Способ совершения преступлений - суггестивное воздействие.

– Это когда оператор воздействует просто взглядом, а не словами. Насколько оно эффективно?
– осведомился Артемьев.

Доктор с усмешкой посмотрел на него и произнес:

– Ты чаек пей. Остынет.

Артемьев отхлебнул чай и скривился: