Террор не пройдет! (Белый легион - 2)

Рясной Илья

– Картина Саврасова "Рвачи прилетели", - всплеснул руками Ровенский.

– Прилетел, голубь американский, - кивнул Марципало.

Джипы принадлежали Саше Нейману. Значит, американец здесь.

Сашу Неймана одни сотрудники Академии наук воспринимали как стихийное бедствие, другие - как посланца свыше, с божьей помощью сеющего на иссохшую ниву долларовые зерна. Его отец - известный ученый-микробиолог, эмигрировавший из России еще в стародавние времена. Грянула, как взрыв порохового склада, перестройка. Саша, начинающий американский бизнесмен с сомнительной репутацией, прослышав, что на бывшей и нелюбимой Родине баксы растут на деревьях, напряг папу. Стареющий и впадающий в маразм

микробиолог нашел в себе силы вспомнить о старых товарищах, занявших ключевые посты в Российской Академии наук. И семья Нейманов триумфально вернулась в варварскую страну наводить ревизию в академическом имуществе, которое начало накапливаться еще во времена Петра Первого. Саша свято верил, что это имущество только и ждало его долгие века. А поскольку у него было два основных достоинства, позволяющих достичь головокружительного успеха в начале девяностых годов - связи и доллары, то он очень легко нашел людей, которые разделили его устремления, а вместе с ними и часть доходов от грабежа.

Очень быстро Саша попал в приятели президента РАН, который, в свою очередь являлся приятелем бывшего запойного Президента России. У самого главного академика страны имелась слабость - очень уж он был падок до денег. Недаром самый первый его указ на новой должности касался приватизации его же служебной дачи. Сашу он принял, как украденного тридцать лет назад цыганами сына. В результате этой почти семейной идиллии возникла странная фирма под названием "Поиск". Название очень много значит. "Как вы яхту назовете, так она и поплывет". Простодушные ученые могли поверить в то, что речь идет о научном поиске. Более искушенные люди понимали, что искать можно и то, что плохо лежит. Последнее оказалось более верным. "Поиску" были переданы для коммерческого использования бесценные академические архивы. Под шумок Саша приватизировал гостиницу Академии наук и делал небезуспешные попытки приватизировать научный флот России, точнее, то, что от него осталось.

Марципало покосился на мрачных, как обобранные вкладчики, шоферов в черных джипах. Нейман всегда обставлял свои визиты в Москву с помпой джипы, охрана в черных костюмах, светские рауты в честь приезда благодетеля.

– Легок на помине, - шепнул Ровенский, глядя на Неймана, плавно перемещающегося по гулкому коридору, украшенному лепниной, деревянными панелями. Интерьер некогда призван был подчеркивать незыблемость советской науки, но с того времени он сильно поизносился, как и сама наука.

По оба плеча Неймана маячили здоровенные и тупорылые охранники, глядевшие на сотрудников фонда "Технологии, XXI век" как на потенциальных киллеров и решавшие про себя трудную задачу - то ли раздавить их, как клопов, то ли побыстрее спрятаться, если те ненароком вытащит из кармана оборонительную гранату "Ф-1".

– Здравствуйте, Николай Валентинович, - распахнул объятия вечно дыбящийся, обаятельный, как профессиональный мошенник, Саша Нейман.

– День добрый, - без особой радости кивнул Марципало.

– И вам, Семен Иосифович...

– Пионерский привет, - кивнул Ровенский.

– Ну, как поддержка отечественной науки?
– поинтересовался американец.

– Терпимо, - произнес Марципало.

– А как торговля ядерным топливом?
– полюбопытствовал Ровенский.

– Это в прошлом, - по челу Неймана скользнула легкая тень.

– Ну да. Все хорошее быстро кончается...

Саша Нейман недавно принял активное участие в ядерном проекте по сбыту за бесценок российского ядерного топлива. Видимо, в дележке по понятиям Саша знал толк, поскольку министр атомной промышленности в докладной записке рекомендовал именно российскую фирму и ее американского двойника "АЛТ-групп" для многомиллиардной сделки века, потому что - и как бумага стерпела - ООО "Поиск" хорошо зарекомендовало себя в коммерческой издательской деятельности трудов Академии наук. Буклеты Саша действительно делать научился, поэтому созрел и для ядерной сделки. В России вообще как-то очень легко проходили такие вещи. В Америке фирму Неймана "АЛТ-групп" включили в число организаций с сомнительной репутацией, а ее хозяина не пускали в приличные дома, здесь же он ногой открывал двери в кабинеты высокопоставленных правительственных чиновников и руководителей Академии наук.

– Слышал, дела-то в последнее время с внедрением идей не очень, - лихо перевел Нейман мимолетный коридорный разговор в нужное русло. Улыбка на его лице стала сочувствующей.

– На хлеб хватает, - отмахнулся Марципало.

– Хлеб? Плебейство, Николай Валентинович. Должно хватать и на икру.

– И на рябчиков, - поддакнул Ровенский.

– Вот именно, - кивнул Нейман.
– Как насчет того, чтобы обсудить эти проблемы в более располагающей обстановке?

– В другой раз, - сухо пообещал Марципало.

– Ну смотрите... Сколько их еще будет, этих разов, - улыбка Неймана стала теперь усталой, как при общении учителя с непослушными детьми.

Он неоднократно ненавязчиво предлагал свое участие в деятельности фонда "Технологии, XXI век". При этом у него явно прослеживалось желание снять сливки, зато не было никакого намека на готовность входить в рискованные расходы. А на риске и держится этот бизнес. Несколько раз, когда начинало пахнуть деньгами, этот падалыцик, хлопая крыльями, возникал на горизонте. Приходилось принимать действенные меры, чтобы его отваживать.

– Чего, пакетики все разнесли?
– Ровенский кивком указал на дверь вице-президента Академии наук, из которой Нейман только вынырнул.

– Злые языки, - поморщился Нейман.

– Страшнее пистолета, - завершил цитату Ровенский.

– Ну да... Язык до киллера доведет, - осклабился Нейман и снова обратился к Марципало: - Подумайте, Николай Валентинович.

– Обязательно.

Сашины пакетики - это была притча во языцех в Академии. Нейман каждый визит в Россию уже седьмой год начинал с обхода кабинетов всех имеющих вес академических руководителей. Каждому вручался свой пакетик с зелененькими бумажками. Толщина его зависела от должностного положения получателя и от степени их близости. Некоторым пакетики вручались очень толстые. А у избранных пухли счета за рубежом.

Вежливо распрощавшись с конкурентами, Нейман двинул дальше по коридору.

– Когда говорят, что на науку выделяют мало денег, это неправильно, сказал Ровенский.
– Это если на всех делить - то мало. А если на ограниченный круг лиц, то очень даже кучеряво можно жить.

– Ничего не поделаешь, - сказал Марципало, выруливая к широкой парадной лестнице.

– Для меня был шок, когда оказалось, что среди столпов науки, академиков, ворюг еще больше, чем среди торгашей.

– Преувеличиваешь.

– Если бы... Дело в том, что многие из них проложили себе дорогу по черепам. Научный карьеризм ничем не отличается от обычного, чиновничьего. Есть, правда, подвижники, которые по заслугам получают почести, настоящие столпы.

– А есть администраторы, и таких большинство, - завершил мысль Марципало.
– Это вполне естественно.

– А науку двигают одержимые... Хороший костюм и металлокерамические зубы редко сочетаются с одержимостью.

– Ладно...
– Марципало посмотрел на свои швейцарские часы - сталь с золотом, вместо стекла сапфировый кристаллит, которые приобрел в прошлом году в Париже за одиннадцать тысяч долларов.
– Пора. Нас уже ждут.