Террор не пройдет! (Белый легион - 2)
Шрифт:
– Когда же они, сволочи, все повзрываются!
– в сердцах воскликнул начальник ГУВД Москвы, оглядывая место трагедии.
– Их еще надолго хватит, - заверил с легким смешком Войченко, который только вчера прилетел военным бортом из Ханкалы.
– Это же не люди. Это роботы.
– Биороботы.
– Войченко ткнул носком ботинка алюминиевую панель, отлетевшую от разорванного на части павильончика автобусной остановки.
– Те, кто им вышибает мозги, делают это умело. Знают свое дело.
– Сколько все это будет продолжаться?
– Милицейский генерал кинул злой взгляд на чекиста. Это не наша работа. Этих сук можно воспитать еще тысячу. Нужно бить по тем, кто их готовит... Их нужно выжигать...
– Бьем.
– Что-то не заметно. Уже пятый случай в этом году.
– Сколько было бы еще, если бы не мы...
– А, - милицейский генерал презрительно махнул рукой. Он был весьма невысокого мнения об оперативных возможностях своих коллег из сопредельного ведомства. И был в этом прав. Но только частично.
Войченко еще раз огляделся на месте очередной мясорубки священного джихада и направился, сунув руки в карманы легкого бежевого плаща, к своему темно-синему служебному "Мерседесу". Уселся на заднее сиденье и велел водителю:
– В контору.
Через сорок минут генерал Войченко был на ковре у директора Федерального агентства государственной безопасности. Выслушал от своего прямого начальника примерно то же, что и от милицейского генерала.
– Кремль должны взорвать, чтобы вы зачесались!
– орал обычно интеллигентный, но теперь вышедший из себя директор агентства.
– Где оперативная осведомленность? Кто стоит за всем этим?
– Это группа от Казбека Дергаева.
– Прекрасно. Все обо всем знают. Почему Дергаев жив?!
– Он прячется на территории Грузии.
– Это не ответ!
Впрочем, директор достаточно полно отдавал себе отчет, что его контора уже не тот всесильный комитет пятнадцатилетней давности. Поэтому Казбек Дергаев не лежит в могиле, а спокойно готовит смертниц и так же спокойно через все границы и препятствия посылает их на задание, снабжает взрывчаткой.
– Примем все меры, - дежурно заверил Войченко.
– Завтра в десять совещание с руководителями ведущих главков. Ваши предложения по комплексу мер, - сухо завершил выволочку директор агентства.
Дождавшись, когда Войченко выйдет, руководитель ФАГБ вытащил из ящика стола таблетку, запил ее водой. Сердце отпустило... Все плохо. Директор агентства не ощущал себя руководителем все еще достаточно мощной спецслужбы. Он ощущал себя начальником бумажной конторы, которая производит руководящие указания, намечает грозные меры, готовит умные доклады и справки, но где, по большому счету, не делается ничего. А чудовище о трех головах криминал-терроризм-коррупция, - для борьбы с которым и предназначена контора, легко ускользает из рук, живет своей жизнью и только набирает вес.
У Войченко тоже мысли были невеселые. Этот чертов теракт на автобусной остановке был совершенно не к месту и не ко времени. Он выходил за рамки процесса управляемой общественной и государственной нестабильности, на поддержание которого работал и сам генерал, и ряд влиятельных сил. А Дергаев - дикий человек. Горный людоед. Его трудно держать в рамках. Ох, как не хватает сейчас народного депутата Сельмурзаева. С ним можно было решать все вопросы и поддерживать этот костер, не давая ему угаснуть или распалиться в большой пожар.
Теперь уже генерал Войченко раскаивался в том, что он и его соратники из "Синдиката" приняли решение использовать депутата втемную против "Легиона". Но кто знал, что так получится... Кто знал...
Войченко вышел из кабинета директора, преодолел просторную приемную, в которой скучали секретарша и адъютант в военной форме с погонами капитана. Прошел по ковровой дорожке гулкого пустого коридора. Кивнул вынырнувшему от лифта знакомому деловитому референту с папочкой. Поднялся на лифте на два этажа.
– Моих заместителей и руководителей отделов ко мне через пять минут, сказал Войченко дежурному, проходя в кабинет.
Через пять минут офицеры сидели вдоль стеночки. Заместители Войченко устроились за столом.
– Государство последнее отдает спецслужбам, - грозно сдвинув брови, начал генерал.
– Для чего? Чтобы мы спали? Морду плющили?.. Кто ответит?
Он грозным взором обвел потупившихся подчиненных.
– Что нам сказать Президенту? Что скажем матери той девочки, которую сегодня в Перово мы собирали по частям? Что, я спрашиваю?
Ответа он, понятно, не дождался.
– Как мы людям объясним, что у нас утрачены оперативные позиции? Как объясним, почему террористы на свободе, а не в гробу?
– Войченко перевел дыхание, провел по лбу носовым платком.
– Такая работа - это что, результат нашей лени? Или неспособность? Или саботаж? Отвечайте, я послушаю...
Никто, ясное дело, не ответил. К этим концертам подчиненные привыкли и относились к ним философски.
– Кому на пенсию пора? В народное хозяйство? Не слышу... Где эффективные разработки на лидеров террористических организаций? Тот ворох ненужных бумаг - это не разработки. От позора нас спасает только наша секретность. Если людям показать, что мы наработали, это же курам на смех. Сплошь все полковники. Настоящие полковники... А где отдача от вас, господа офицеры? Где, я спрашиваю!
Войченко распалялся все больше. Минут десять он играл на нервах и самолюбии подчиненных. В ходе этого во все более грубых выражениях изложил те же претензии, которые выслушал недавно от директора агентства. И закончил вступление:
– Вот что я скажу. Если так дальше будем работать, разгонят нас к чертовой матери. И правильно сделают. Наберут по объявлению - толку больше будет... Николай Сергеевич, вы что-то хотите возразить?
– Никак нет, товарищ генерал, - вскочил начальник пятого отдела.