Террорист
Шрифт:
– Гляди, старый фонтан с легкими восточными арками…
– Да, он не портит современный пейзаж, – отозвался Иван.
Пройдя через разделяющий озеро небольшой мостик, они оказались на месте «Нескучного сада».
– Расскажи еще о себе. Я так мало знаю…Наверно, хорошо и легко чувствовать себя студентом?
– Ничего необычного нет, но просто стал взрослее…никто не контролирует строго, как в школе. Пока, правда, я сам еще не очень привык…
– А я совсем забыла школу. Там было все буднично, неинтересно… Недоразвитые юнцы меня только раздражали своими компьютерными забавами и в лучшем случае меркантильными интересами… Мне хотелось говорить о новых чувствах, о природе, о будущей жизни.
– А учиться
– Знаешь, не хотелось…Да и никто не заинтересовал. Отца я помню совсем девчонкой. Мать работала с утра до ночи. Я постоянно была предоставлена сама себе…Мечтала о прекрасной жизни, но кругом видела противоположное, совсем другое, порочное, а оно меня всегда только раздражало.
– А я в детстве постоянно мастерил что-нибудь из «Лего», – отозвался Иван, -Немыслимых роботов и необычные машины и уже лет с десяти мне было ясно, что буду, как отец – инженером…
– Это прекрасно, когда знаешь, чего хочешь…
– Не знаю, что лучше…
– Почему не знаешь?
– Когда все знаешь наперед, лишаешь себя, как ты говоришь, романтики, – задумчиво ответил юноша. – Неизвестность завораживает…Думаю, что ты понимаешь… – Встреча с тобой мне вдруг открыла это…И теперь я в растерянности.
– Витязь ты, мой, на распутье, – звонко засмеялась Вика.
– Может быть, и он, – отозвался он польщенный ее обращением «мой».
Она на минуту задумалась.
– Идем туда, не зная куда, – пошутила она и вдруг восторженно удивилась: – А это что за стая жирафов?
– Это уж точно здесь не к чему, – удивился Иван странной скульптурной композиции экзотических животных.
– Хотя живу не очень далеко, совсем забыла, когда была здесь последний раз… Странно… Иван думал почти о том же. Впереди «нарисовалась» асфальтированная дорожка, ведущая резко вверх.
– А слабо подняться и посмотреть? Может выведет куда? – воскликнула игриво девушка.
– Запросто! Там наверняка выход. Они поднимались вверх по склону параллельно идущему через реку воздушному переходу. На пути показался небольшой фонтан со скульптурой, похожей на купальщицу и купидона. «Словно из «Одиссеи» …» – подумал Иван. Вика тоже молча улыбнулась. Скоро показались движущиеся машины, и они поняли, что выходят на магистраль Ленинского проспекта. Дорога была все еще спокойная, но, когда оба увидели впереди Шуховскую башню, стало ясно, что объединяющая их умиротворяющая обстановка парковой природы и речного пространства скоро неминуемо разрушится. Через пять минут шум беспрерывного потока машин сдерживал спокойную речь. Они шли в основном молча, обмениваясь редкими малозначимыми фразами. Слева за забором тихо проплывали украшенные соборными куполами изумительные по колориту великолепные ансамбли градских больниц города.
– Там через дорогу недалеко мой дом, – тихо сказала Вика.
– А как ты познакомилась с Арсеном? – неожиданно для самого себя спросил юноша.
Вика вздрогнула будто от выстрела, и не глядя на Ивана:
– Я москвичка, а он приехал учиться из Махачкалы. Папа у меня тоже оттуда, там много его друзей. Один из них попросил познакомить Арсена со столицей… Я с удовольствием водила его по городу… Он выразительный, и тоже открытый, – будто оправдываясь, объясняла девушка.
– А почему тоже?
– Как ты, – очень просто произнесла она. Она немного приостановилась и посмотрела ему в глаза. Иван не отвел взгляда. Вика очень естественно тепло обняла его и нежно поцеловала в щеку очень близко к губам. Иван замер от неожиданного желанного контакта, почувствовав ее благоуханное женское дыхание.
– Ну, пока, я побежала, – дружески прищурившись наклонила голову Вика.
– Давай, – улыбнулся он, ощутив непередаваемо новое искреннее чувство к ней.
Глава четвертая – Познание с восторженными глазами
Арсен
что искал в других и сразу понял, что такой молодой человек просто находка для его окружения. И потому Арсен был подчеркнуто спокоен и внимателен к появившемуся новому человеку. Более того он организовывал индивидуальные встречи и разговоры с ним, пытался, чтобы молодой студент дополнял своей личностью дружеское общение с другими его товарищами. Арсен не навязчиво и постепенно привлекал юношу к своему кругу общения, где люди старались осмысленно воспринимать окружающую действительность. И возможности к этому были. Арсена окружали интересные и привлекательные люди, ищущие новое, они в некоторой степени поражали своей неординарностью и необычной отрешенностью от будничной жизни. Все они были по-своему взаимно интересны и близки Арсену и входили в его группу постоянного общения с целью организации нового по духу равноправного сообщества. При очередной встрече Арсен твердо предложил юноше:
– Приходи завтра на наше собрание ячейки, – сказал он, как бы случайно, но глядя прямо в глаза.
Юноша, кивнув, заметил напряженность во взгляде, и вдруг почувствовал на его лице некое демоническое желание чуть большего влияния, которому Иван всегда противился.
«Надо же…ячейка» – промолчал Рошин.
В голове застряло и слово – «завтра». До этого предложения Арсен пригласил Ивана на одно из собраний фонда славянской письменности и культуры. Это был центр русских традиций, хотя в официальном названии упоминалось, как «международный». Здесь русофобия отвергалась напрочь, а мысли от славянофилов, монархистов и православных людей широко обнажались, приветствовалось и проявление творческих воззрений по этим вопросам, которые были достаточно разнообразны и в большинстве случаев неоднозначны.
Рошину было очень интересно, и он скоро познакомился с группой Русского имперского движения, людей монархического мышления или осмысления его в современной действительности. Иван побывал на «очередном» собрании имперского клуба «Двуглавый орел», послушал выступления, так называемых «правых» монархистов – людей, приближенных к ценностям церкви и православию, жестко осуждающих террор сталинского режима. Большинство из них поддерживало идею восстановления монархии. Все это вызывало определенный интерес Ивана к живой истории, юношу привлекал сторонний взгляд других людей на известные ему лишь из школьной программы события.
Рошин познакомился в узком кругу с одним из вожаков монархического движения, ведущего просветительскую работу по изучению эмигрантского русского движения во многих странах Европы, США, Китая, Латинской Америки и даже уникальной русской колонии в Парагвае. Его звали, как одного из учеников Христа – Павел. Прежде всего Иван обратил внимание на оригинальный значок на его пилотке, как потом выяснилось – Сербского Белого движения, которое на некоторых уровнях развития соприкасалось с власовцами. Эмигрировавшие после революции в Сербию царские офицеры и казаки стали со временем интегрироваться в местную элиту, их ностальгия по России и преданное отношение к своему русскому отечеству играло важную роль в жизни на чужбине. История довольно жестко и неоднозначно отнеслась к ним, и они также по-разному восприняли образование СССР и вторую мировую войну. Встречи с группой Павла познакомили Ивана со многими молодыми людьми, неподдельно верившими в необходимость возврата к монархии.