Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
Мартину Беку было не до погоды. Он был занят по горло и почти не покидал своего кабинета. Часто засиживался по вечерам, когда здание пустело и воцарялась тишина. Не потому, что так было нужно, просто его не тянуло домой или же хотелось спокойно поразмыслить над вопросами, на которых он не мог сосредоточиться днем, когда посетители шли сплошной чередой и непрерывно звонил телефон.
Рея Нильсен взяла трехнедельный отпуск и уехала с детьми в Данию, к их отцу. У него была просторная дача на острове Туне. Рея поддерживала хорошие отношения с бывшим мужем и его новой семьей и каждый год ездила к ним; дети проводили там почти все каникулы.
Мартин Бек соскучился по Рее, но до ее возвращения осталась всего неделя, и он заполнял ожидание работой и проводил тихие одинокие вечера дома, в Старом городе.
Он много думал над убийством Вальтера Петруса, снова и снова изучал поступивший из разных источников обширный материал и каждый раз с досадой ощущал, что заходит в тупик.
Теперь, более полутора месяцев спустя после убийства, этим делом занимались преимущественно Бенни Скакке и Оса Турелль. Он полагался на их добросовестность и здравый смысл и почти не вмешивался.
Отдел наркотиков после долгого и тщательного расследования представил свое заключение.
Вальтер Петрус не занимался в широких масштабах продажей наркотиков, и не было причин считать его подпольным торговцем. Правда, у него всегда имелись в запасе разные снадобья, но, судя по всему, в небольшом количестве.
Сам он особенно не злоупотреблял наркотиками, изредка курил гашиш или принимал стимулирующие таблетки. В запертом ящике письменного стола в его доме были обнаружены аптечные упаковки с различными иностранными средствами, которые он, вероятно, привез из-за границы, однако всерьез контрабандой он, видимо, не занимался.
На стокгольмском рынке наркотиков его знали как постоянного клиента, он имел дело с тремя подпольными торговцами, платил по обычной цене, брал понемногу, с большими перерывами, не проявляя при этом лихорадочного нетерпения, которое отличает настоящих наркоманов.
Были допрошены еще несколько девушек того же склада, что и те, с которыми беседовала Оса. Все они получали наркотики от Вальтера Петруса, но только у него в конторе, с собой он им ничего не давал.
Две из этих девушек снимались в одном из его фильмов. Он говорил им, что будут совместные съемки с крупной зарубежной фирмой, что главная роль поручена знаменитому американскому актеру; на самом же деле речь шла о порнографической ленте с лесбийскими мотивами. Девушки признались, что из-за наркотиков не отдавали себе отчета в своих действиях во время съемок.
— Ну и свинья! — воскликнула Оса, прочитав рапорт. Оса и Скакке побывали в Юрсхольме, говорили с Крис Петрус и двумя из ее детей. Младший сын все еще путешествовал и не отзывался, хотя родные послали телеграмму на его последний известный адрес и поместили объявление в рубрике «Личное» в газете «Интернэшнл геральд трибюн».
— Не беспокойся, мамуля, он даст о себе знать, как только кончатся деньги, — едко заметил старший сын.
Оса побеседовала с госпожой Петтерссон, которая в основном ограничивалась односложными ответами. Верная служанка старого склада, она не преминула воздать хвалу своим хозяевам.
— Мне очень хотелось прочесть ей лекцию о женской эмансипации, — рассказывала потом Оса Мартину Беку. — Или сводить ее на собрание наших активисток.
Бенни Скакке беседовал с шофером и садовником Вальтера Петруса, Стюре Хелльстрёмом. О семействе Петрусов садовник высказывался так же скупо, как и домашняя работница, зато охотно толковал о садоводстве.
Немало времени провел Скакке и в Рутебру, хотя это был, собственно, участок Осы. Никто толком не знал, чем он там занят, и однажды, когда они втроем пили кофе в кабинете Мартина Бека. Оса поддела его:
— Уж не влюбился ли ты в Мод Лундин, Бенни? Берегись, мне кажется, она опасная женщина.
— По-моему, она продажная женщина, — ответил Скакке. — Но я довольно много разговаривал там с парнем, который живет напротив ее дома. Он скульптор, делает разные штуки из железного лома, получается здорово.
Оса тоже надолго пропадала, не оставляя никаких сведений, где ее искать. В конце концов Мартин Бек спросил ее, чем она занята.
— Хожу в кино. Смотрю порнофильмы. Понемногу — один-два в день. Решила просмотреть всю продукцию Петруса. Кончится тем, что я стану фригидной.
— Зачем тебе понадобилось смотреть все его фильмы? Что ты надеешься в них почерпнуть? С меня достаточно было увидеть «Любовь в сиянии полуночного солнца» или как он там называется.
Оса рассмеялась.
— Это еще пустяк перед другими. Некоторые из них значительно лучше с чисто технической точки зрения — цвет, широкий формат и все такое. Кажется, он их в Японию продавал. Не думай, что смотреть эти картины — развлечение. Особенно для женщины. Я от них зверею.
— Понимаю, — сказал Мартин Бек. — Я тоже зверею, когда женщин изображают только как сексуальный объект.
— В этих гнусных фильмах Петруса женщина — либо вещь, которой пользуются, чтобы получить удовольствие, либо животное, у которого одно на уме. Тьфу!
Оса явно завелась, и, чтобы избежать пространного выступления на тему об угнетении женщин и мужском шовинизме, Мартин Бек сказал:
— Ты не ответила, почему считаешь необходимым посмотреть все эти ленты.
Оса почесала в своей стриженной под мальчишку голове и сказала:
— Понимаешь, я беру на заметку тех, кто снимался в них. Потом выясняю, что это за люди, где живут, чем постоянно занимаются. Беседовала с двумя парнями. Один из них профессионал, он работает в секс-клубе, и съемки для него та же работа. Ему прилично платили. Второй служит в магазине мужской одежды, участвовал в съемках потому, что ему это нравилось. Практически бесплатно снимался. У меня еще длинный список, кого мне хотелось бы разыскать.
Мартин Бек задумчиво кивнул, потом поглядел на нее с сомнением.
— Не знаю, даст ли это что-нибудь, — продолжала Оса. — Но если ты не против, доведу дело до конца.
— Доводи, если вытерпишь.
— Осталось посмотреть всего-то одну картину, — сообщила Оса. — «Признания ночной сиделки». Ужас. Привет!
Кончилась эта неделя, и в последний день июля вернулась Рея.
Вечером они устроили пир: копченый угорь, датские сыры, пиво и водка — все из Копенгагена.
Рея болтала почти без перерыва, пока не уснула у него на плече.