Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
Мартин Бек лежал, радуясь, что она наконец приехала, но водка сделала свое, и скоро он тоже уснул.
На другой день одно событие следовало за другим.
Было первое августа и лил проливной дождь.
Мартин Бек ощущал приток энергии, несмотря на легкую головную боль и вкус водки и старого сыра во рту, который даже зубная паста не перебила.
Он пришел на работу с опозданием: как-никак, разлука длилась три недели, а накануне Рее так не терпелось рассказать о своем пребывании на датском острове и они так налегали на пиво, водку и закуски, что их сразу сморил сон. Утром они решили наверстать упущенное, и, поскольку дети остались в Дании, им никто не мешал. В конце концов Рея прогнала Мартина Бека, напомнив об его ответственности и о долге начальника показывать хороший пример подчиненным.
Бенни Скакке нетерпеливо ждал его уже третий час. Не успел Мартин Бек сесть за свой стол, как он ворвался в кабинет.
— Привет, Бенни, — сказал Мартин Бек. — Ну, как дела?
— Отлично, по-моему.
— Все еще подозреваешь этого любителя железного лома?
— Нет, я его только сначала подозревал. Живет напротив, в мастерской полно железных штырей, труб и прочего хлама. Так что поначалу я на него грешил. Во-первых, он хорошо знаком с Мод Лундин, во-вторых, ему ничего не стоило перейти улицу с какой-нибудь железякой и пришибить старичка, как только Лундин укатила на работу. Чем не правдоподобная версия.
— Но ведь у него алиби?
— Ну да. У него в тот раз ночевала одна девчонка, и утром они вместе поехали в город. Кроме того, он симпатичный парень, и у него не было никаких дел с Петрусом. И девушке, как будто, можно верить. Она говорит, у нее плохо со сном, и она еще долго читала после того, как он уснул. Утверждает, что он спал как убитый до десяти утра.
Мартин Бек с улыбкой поглядел на взволнованное лицо Скакке.
— Так что же ты все-таки раскопал?
— Понимаешь, я ведь довольно долго слонялся там, в Рутебру. Ходил, изучал местность, беседовал с этим скульптором. Вчера тоже навестил его, мы распили банку пива, и я обратил внимание на большие ящики в гараже Мод Лундин Это его ящики, он пакует в них скульптуры, когда посылает на выставки. В своем гараже места нет, так Мод Лундин разрешила пользоваться ее гаражом. В этом году их с марта месяца никто не трогал. Ну вот, я и подумал, что убийца Петруса вполне мог прийти ночью, когда не надо было опасаться, что его увидят, и ждал за ящиками, пока старик не остался один в доме.
— Но потом он прошел через поле, где его все могли видеть.
— Верно. Но если он прятался за ящиками, то это, скорее всего, потому, что Вальтер Петрус обычно уходил сразу после Мод Лундин. И ему надо было использовать минуты, пока старик оставался один. А из своего укрытия он мог слышать, когда она ушла.
Мартин Бек потер переносицу.
— Что ж, это правдоподобно. А ты проверял, там вообще можно спрятаться? Ящики не придвинуты вплотную к стене?
Бенни Скакке отрицательно покачал головой:
— Нет, есть просвет, в самый раз. Правда, Колльберг с его пузом не поместился бы, а обычный человек — вполне.
Он осекся. При Мартине Беке лучше было не задевать Колльберга, но на сей раз вроде бы обошлось. И Скакке продолжал:
— Я заглянул за ящики, там на полу накопилось довольно много песка, земли и пыли. Может быть, стоит провести исследование? Попробовать зафиксировать следы ног, просеять землю — вдруг что-нибудь обнаружится?
— Пожалуй, неплохая мысль, — заключил Мартин Бек. — Я позабочусь о том, чтобы этим занялись сейчас же.
Проводив Скакке, Мартин Бек позвонил криминалистам и попросил немедленно произвести осмотр гаража Мод Лундин.
Только он положил трубку, как в кабинет без стука вошла Оса Турелль.
Она запыхалась, и вид у нее был по меньшей мере такой же взволнованный, как перед тем у Скакке.
— Садись и успокойся, — сказал Мартин Бек. — Опять порнофильм смотрела? Понравились тебе признания сиделки?
— Ужас. А пациенты-то какие. Бодрячки, я бы сказала.
Мартин Бек рассмеялся.
— Надеюсь, больше мне никогда не придется смотреть порнофильмы, — добавила Оса, — а теперь слушай.
Мартин Бек поставил локти на стол и приготовился слушать, подперев подбородок ладонями.
— Ты помнишь, я тебе про список говорила. Список всех, кто снимался у Петруса.
Он кивнул, и она продолжала:
— В некоторых лентах худшего сорта — ты, кажется, видел кое-какие из них, черно-белые короткометражки с объятиями на старом диване — так вот, там участвует девушка по имени Кики Хелль. Я попыталась ее разыскать, но оказалось, что она выехала из Швеции. Но я узнала кое-что от одной ее подруги. На самом деле Кики Хелль зовут Кристина Хелльстрём, несколько лет назад она жила в Юрсхольме на одной улице с Вальтером Петрусом. Что ты на это скажешь?
Мартин Бек выпрямился и хлопнул себя по лбу ладонью.
— Хелльстрём, — сказал он. — Садовник.
— Вот именно. Кики Хелльстрём — дочь садовника Вальтера Петруса. Подробностей пока что не знаю. Будто бы она уехала года два назад, и никто не знает, где она теперь.
— Слушай, Оса, похоже, ты напала на что-то существенное. Ты на машине?
Оса кивнула.
— Ждет на стоянке. Едем в Юрсхольм?
— Незамедлительно, — ответил Мартин Бек. — Продолжим разговор в машине.
В машине Оса спросила:
— Думаешь, это он?
— Во всяком случае, у него были причины остро ненавидеть Вальтера Петруса, — сказал Мартин Бек. — Если все было так, как мне представляется. Петрус использовал дочь садовника в своих фильмах, и когда отец об этом узнал, он вряд ли обрадовался. Сколько ей лет?
— Сейчас девятнадцать. Но фильмы четырехлетней давности, ей тогда было всего пятнадцать.
Помолчав, Оса спросила:
— А может, все было наоборот?
— То есть?
— Отец подбил ее сниматься, чтобы выкачивать деньги из Петруса.
— Ты хочешь сказать, что он торговал собственной дочерью. Бр-р-р, Оса, у тебя испорченное воображение, слишком много дряни насмотрелась.
Они оставили машину на обочине и вошли на соседний с Петрусами участок. Здесь ворота не были снабжены фотоэлементами.
Широкая дорожка тянулась вдоль изгороди налево, к гаражу и к желтому одноэтажному домику. Между домиком и гаражом стояла низенькая постройка — то ли мастерская, то ли сарай.
— Очевидно, он здесь живет, — заключила Оса, и они направились к желтому дому.