Террористы (Terroristerna)
Шрифт:
Телевидение и радио дружно передавали одно и то же.
– Кортеж выезжает из Хаги, – говорил радиорепортер. – Вдоль шоссе буквально кишат демонстранты. Они непрерывно скандируют лозунги. Возле здания суда творится что-то несусветное.
В динамиках отчетливо были слышны скандирующие голоса.
Экран телевизора подтверждал слова радиорепортера. Правда, по звуковому каналу телевидения голоса демонстрантов проходили хуже, и комментатор не стал о них упоминать.
– Сейчас специальный бронированный «понтиак» сенатора проезжает мимо ресторана «Сталльместарегорден», где вечером правительство устраивает парадный ужин, – сообщил он.
Приближалась решающая минута.
– В эту секунду машина с сенатором и премьер-министром выезжает из Сольны и пересекает границу Стокгольма.
Еще чуть-чуть…
Леваллуа указал на черную коробочку с белой кнопкой. Сам он держал в руках два оголенных провода, готовый в любую минуту замкнуть какую-то цепь. Очевидно, на тот случай, если у Гейдта отнимется палец или остановится сердце. Француз славился своей осмотрительностью, про него говорили, что он ничего не оставляет на волю случая.
Рейнхард Гейдт поднес палец к белой кнопке, не отрывая глаз от телеэкрана.
Остались считанные секунды. Глядя на черно-белый «порш», он с сожалением подумал, что отличная машина сейчас провалится в тартарары.
Пора.
Он нажал кнопку точно в нужный момент.
Ничего не произошло.
Леваллуа молниеносно соединил провода.
По-прежнему – ничего.
На экранах телевизоров кортеж миновал Северную заставу и въехал на Свеавеген. Включилась стационарная камера и показала перекресток Уденгатан и Свеавеген. Сплошное полицейское оцепление, толпы демонстрантов и зевак.
Гейдт обратил внимание на полицейского в сапогах и охотничьей шляпе и заключил, что это тайный агент.
Потом спокойно произнес:
– Промазали. Бомба не взорвалась. Сегодня явно не наш день.
Рассмеялся и добавил:
– Господин сенатор, дарю вам жизнь, хотя и не гарантирую, что надолго.
Леваллуа покачал головой. Он сидел с огромными наушниками.
– Да нет же, – сказал он. – Бомба взорвалась, когда ты нажал кнопку. Все как положено. Я до сих пор слышу, как осыпается земля или что-то в этом роде.
– Этого просто не может быть, – возразил Гейдт.
На телеэкране бронированный лимузин миновал городскую библиотеку, затем большое серое здание. Гейдт знал, что в этом здании помещается высшее коммерческое училище.
Демонстранты стояли стеной, но полиция вела себя спокойно, и никто не пытался прорвать оцепление. В воздухе не мелькали дубинки и пистолеты.
– Странно, – сказал Леваллуа.
– Непостижимо. – подтвердил Гейдт. – Я нажал кнопку в нужный момент. Что случилось?
– Не знаю. – ответил Леваллуа.
Рейнхард Гейдт взорвал бомбу в нужный момент – нужный для того, чтобы никто не пострадал.
Террористическая группа БPЕH подорвала две тысячи девяносто один мешок с песком и гору несгораемого стекловолокна.
Единственным пострадавшим можно было назвать Эйнара Рённа: его кепка взлетела на воздух и бесследно исчезла.
В распоряжении Рённа на Даннемурагатан находилось двадцать пять грузовиков, аварийная машина газовой сети, три санитарные машины, две машины с громкоговорителями и две пожарные машины – автоцистерна и автолестница. Кроме того, ему была подчинена группа из тридцати человек, самые надежные сотрудники, большинство – из охраны порядка. Все они были в защитных шлемах, и каждого второго снабдили мегафоном.
Когда проехал кортеж, у Рённа оставалось двенадцать – пятнадцать минут на то, чтобы завалить мешками участок, где ожидался взрыв. Кроме того, надо было перекрыть все подходы и проследить за тем, чтобы население этого района было в безопасности.
Пожарные и санитарные машины стояли наготове на Даннемурагатан.
Уложиться в двенадцать минут было бы трудновато; к счастью, на самом деле срок оказался чуть больше, а именно четырнадцать минут и тринадцать секунд.
Шлем был Рённу не впору, поэтому он только в последний момент снял кепку и по рассеянности положил ее на мешки с песком.
Одна из машин не успела разгрузиться – отказал стартер, – но это не повлияло на исход операции. Единственным результатом взрыва был огромный фонтан песка и белых клочьев стекловолокна, да еще сильная утечка газа, на временное устранение которой понадобилось несколько часов.
В ту самую минуту, когда дома в районе взрыва тряхнуло, как от небольшого землетрясения, постылый сенатор уже сидел в здании риксдага и пил минеральную воду. Одновременно Каменное Лицо впервые проявил человеческие эмоции; вынув изо рта сигару, он положил ее на край стола и сделал добрый глоток виски из фляги, которую носил с собой. После чего воткнул сигару на место и принял обычный вид.
Сенатор поглядел на своего телохранителя и объяснил:
– Рэй бросает курить. Поэтому не зажигает сигару.
Открылась дверь.
– А вот и министры иностранных дел и торговли, – весело объявил премьер.
Дверь снова открылась. На этот раз вошли Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон. Премьер строго посмотрел на них. И сказал:
– Спасибо, но здесь вы не нужны.
– Вам спасибо, – ответил Гюнвальд Ларссон. – Мы ищем Сепо-Мёллера.
– Эрика Мёллера. Ему тут тоже нечего делать. Спросите его людей. Все здание ими кишит. Кстати, что за грохот было слышно только что?
– Неудавшееся покушение на бронированную машину.
– Бомба?
– Что-то вроде того.
– Позаботьтесь о том, чтобы виновный был немедленно арестован.
– Дурацкое распоряжение, – сказал Гюнвальд Ларссон, когда они подходили к лифту.
– Высказывание в духе Мальма, – добавил Мартин Бек. В лифте они встретились с Херманссоном. Щеки его горели, глаза смотрели с вызовом.
– Домой? – спросил Гюнвальд Ларссон.
– Вот именно. До конца недели.
К кому бы из агентов Мёллера они ни обращались, все отвечали: