Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку
Шрифт:
Отомсти за взорванные дома, за изнасилованных женщин, за убитых детей на территории Чечни.
Сделай свое тяжелое мужское дело, требующее мужества и смелости, как делали его солдаты Суворова, Кутузова, Ермолова, Жукова.
Никто, поднявший оружие против мирных граждан России, живым остаться не должен.
Похорони их останки в яме для отбросов, ибо они погибли за грязное дело, щедро оплачиваемое грязными, фальшивыми долларами.
Будь смел и решителен!
Ты нужен великой и многонациональной России живым.
Стань победителем банд наемников и вероотступников, коварных
Будь достоин славы своих великих предков!
ДА ВРАЗУМИТ И ХРАНИТ ТЕБЯ ВСЕВЫШНИЙ!
«Каждый понимал, куда едем…»
Сергей Гирин, заместитель командира 2-й мотострелковой роты по воспитательной работе, лейтенант:
– В мои обязанности входило воспитание, поддержание воинской дисциплины и морально-психологического состояния коллектива роты. Проводить беседы по укреплению морального духа военнослужащих приходилось нечасто, потому что и так каждый понимал, куда едем. В отличие от службы в мирное время, на войне поддержка сослуживцев и выручка товарищей решала очень многое, если не все. Поэтому конфликтов между солдатами практически не было. В отличие от первой кампании, все понимали, что выполняют необходимую миссию по уничтожению боевиков. Особенно это чувствовалось в разговорах офицеров и контрактников, принимавших участие в первой кампании. По их мнению, главной угрозой для выполнения нашей задачи было возможное повторение сценария прошлой чеченской войны – переговоры с духами, объявление «перемирий» и т. п.
«Мне все это нравилось…»
Александр Кованов, наводчик-оператор АГС, гвардии рядовой:
– В Моздоке на аэродроме я первый раз увидел боевые самолеты. Они то и дело поднимались в небо и улетали в Чечню на бомбежки. К обстановке постоянной тревоги привыкли быстро. Мне все это нравилось. Солдаты из охраны аэродрома жути нагоняли, что то и дело боевики подъезжают и стреляют. Комбат нам то и дело: «Что расселись? Ну-ка готовьтесь!» Гонял нас, не давал расслабиться, этим спас нам жизни. А спать – от напряжения и стресса – хотелось все время. Одна отрада была: в полях арбузы, виноград – плащ-палатками его таскали.
«Вот так и вырезают ротами…»
Алексей Хмель, механик-водитель БРДМ противотанковой батареи, рядовой:
– Дня четыре стояли в Ставропольском крае. Уже начали постреливать. В один из этих дней произошло ЧП. Один из наших солдат заснул в карауле на шлагбауме, который находился на дороге в стороне от лагеря. Проснулся – у него нет автомата. Потом оказалось, что его автомат подбросили в офицерскую палатку. Это наши разведчики пошутили. А если бы не разведчики были? Вот так и вырезают ротами…
«Люди обвыклись, глаза у них уменьшились…»
Андрей Кузьменко, командир 3-го взвода 5-й мотострелковой роты, гвардии лейтенант:
– Приключения начались еще в Ставропольском крае, когда передрались между собой управление роты и отделение первого взвода, находящееся в засаде. Хорошо, что обошлось без потерь. А случилось все так… Командир роты выставил секрет, отделение от первого взвода на удалении метров 500–600 от переднего края. Про него мало кто знал. В один из дней он поехал на БМП его проверять. Подъехали к нему они как-то сбоку, оставили машину и пошли к нему пешком. Кто-то
По ночам практически никто не спал. Покемарить старались днем в перерывах между оборудованием позиций. Но потом все пришло в свое русло, люди обвыклись, глаза у них уменьшились. Начались обыкновенные боевые будни.
Александр Белов, водитель взвода подвоза боеприпасов роты материального обеспечения полка, рядовой:
– Нам выдали автоматы, а патронов не дали. Сами их потом нашли… Бронежилеты привезли в октябре, уже в Чечне, с первыми контрактниками. Все равно ездили без бронежилетов – неудобно с ними, машину трясет постоянно.
В Ставрополье – трава высокая, ветерок, днем жара 30 градусов. Кто-то – диверсант, наверное – поджег траву, и огонь пошел на склад боеприпасов и на машины. Нас здесь было всего человек десять, огонь остановили метрах в 10–15 от боеприпасов, когда подъехала машина-траншеекопалка.
«Вокруг крутилась разведка боевиков…»
Виталий Заврайский, командир 4-й мотострелковой роты:
– В Моздок мы прибыли с утра, где приступили к выгрузке личного состава, а затем и техники. Когда техника была выгружена, я принялся вытягивать колонну своей роты. Затем нас, командиров рот, собрал командир батальона и отдал приказ на совершение марша в район военного аэродрома. Совершив марш на аэродром, нас поротно разбили на три колонны, а с тыла вытянулись минометная батарея и подразделения обеспечения на новой строящейся взлетной полосе. Это уже вечером, и было темно, поэтому я выставил часовых и принялся организовывать питание личного состава.
Обстановка предстоящих боевых действий ощущалась с каждым часом из-за вылетов наших штурмовиков, которые начали свою боевую работу намного раньше. Поздно ночью прибыл еще один батальон нашего полка, голодные, злые, да еще погода испортилась, так что пришлось нам их приютить у себя. К тому времени у нас уже были развернуты палатки.
С утра мы принялись дозагружать свою технику боеприпасами и ПТУРами, выдали всему личному составу боеприпасы. Ближе к обеду мы выдвинулись к новому месту, где был развернут полевой лагерь нашего батальона по линейкам, а боевые машины пехоты расположили по секторам круговой обороны. На новом месте мы простояли дней пять, дожидались, пока весь полк приедет и догонит нас.
Мы, пока ждали полк, завершили доукомплектование всеми видами довольствия. Был организован быт личного состава согласно утвержденному распорядку дня – с утра обязательно зарядка, на которой присутствовали все офицеры и весь личный состав, кроме тех, кто находился на охране лагеря. Была у нас и помывка личного состава, нас поротно на грузовом транспорте возили в военный городок летчиков. А вечером обязательно вечерняя поверка личного состава.
На шестой день с утра мы свернули лагерь: командир полка поставил задачу на совершение марша к новому месту – ближе к границе с Чечней, в Ставропольские степи.