Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку

Киселёв Валерий Павлович

20.12.99 г. Сегодня Сергей уехал домой по замене. С одной стороны, был рад, с другой – мы с ним несколько лет не виделись.

21.12.99 г. Принял командование 1-м ЗАВ после Сереги, а свой 2-й ЗАВ передал другому офицеру.

25.12.99 г. Снова сопровождение колонны из г. Беслана. Приехали, а наш полк передислоцировался на другое место, на 10 км ближе к Грозному. «Чехи» хотя и огрызаются, но откатываются.

«Воевали, потому что надо…»

Алексей Горшков:

– В октябре 1999 года я написал рапорт с просьбой отправить меня служить на Кавказ и в начале декабря прибыл в 245-й полк. Во взводе было три «Урала» с зенитной установкой на каждом и еще один «Урал» – «хозяюшка». Взвод был укомплектован по штату, половина – срочники. От срочников сначала толку было мало,

нет у них инстинкта самосохранения – бестолковые, но постепенно втягивались в службу. С контрактниками было легче – у многих было по две-три войны за плечами. Воевали они с головой, всегда основательно готовились к каждому выходу колонны. Срочник, если ему бронежилет мешает – «Ну его нафиг…», контрактник так никогда не скажет. У срочников был стимул: один день службы в Чечне шел за два – можно было быстрей уехать домой. Контрактники, кто приехал первый – сначала шли за деньгами, но через месяц никто из них про деньги не вспоминал. На войне мышление быстро переворачивается: воевали не из-за денег, а потому что надо. Те из контрактников, для кого это была вторая или третья война, сразу понимали, что бандитизм в Чечне надо искоренять. Замполиты если что и говорили, то на стадии отправки, а там замполитов мы и не видели. Политработу мы, командиры, вели сами, когда приходили с совещания у командира полка.

Я знал, зачем еду в Чечню: всю жизнь себя готовил к войне, с 5-го класса знал, что буду в военное училище поступать. Как командир, я адаптировался быстро – в военном училище нас готовили хорошо. Сложно было – как умудриться выполнить боевую задачу и не потерять личный состав. У меня ни одного убитого во взводе не было.

Главная наша задача была – сопровождение колонн. За боеприпасами ездили в Моздок, за продовольствием – в Беслан. Колонну обычно сопровождал один взвод ЗУ, остальные прикрывали полк. Применять зенитные установки во время движения колонн не приходилось. Иногда, если проезжали населенным пунктом, чтобы отпугнуть боевиков, вели предупредительный огонь вверх из стрелкового оружия. В расчете были два человека, плюс водитель. Весь кузов машины был забит боеприпасами, полтора-два боекомплекта. Возили с собой всегда и ящики с гранатами, цинки с патронами… У зенитки хорошая скорострельность, мощный патрон, да они еще и спаренные – на близком расстоянии, до полутора километров, очень эффективны. Как два ствола начинают молотить… Зенитка – она маневренная, может вращаться вокруг своей станины. На марше в колонне стволы направлены назад. В любую сторону могли вести огонь. Секунды нужны для подготовки к открытию огня, на гашетку ногой давишь – и пошел огонь.

Была одна ситуация, которая могла для нас окончиться плохо… Однажды днем мы тащили из Моздока в полк 38 «Уралов» с боеприпасами – и каким-то макаром выскочили в Первомайское. В селе на улицах бородачи с автоматами стоят, я еще подумал, что это, наверное, ополченцы, а не боевики. От удивления или из опасения, что мы везем боеприпасы и если начнется бой, то все село разнесет в дым, они по колонне не стреляли. Так село и проскочили. Повезло… Только в полку узнали, что Первомайское еще «чеховское». Стали разбираться, и майора, который вел колонну, пропесочили по отдельной программе.

«Да какие там награды…»

Владимир Комков, водитель зенитной установки (ЗУ), младший сержант:

– За время службы на Кавказе у меня поменялись несколько взводных. Может быть, у офицеров сроки нахождения во время боевых действий были свои – не знаю. Однажды приехал новый взводный, но не с нашего полка, вроде из Нижнего Новгорода. Хороший такой мужик, простой, отважный. Мы с ним и ночами ездили. Было три взвода с ЗУ. Один в первом батальоне пехоты, второй – во втором, третий находился при штабе полка. Однажды, уже при подходе полка к Грозному, стояли где-то со стороны Первомайского, собирался отряд из пехоты для осмотра пригорода города. Взводный предложил: «Есть желание сходить?» В этот день ехать особо не нужно было, пошли. Ничего особенного в этот день не случилось… Пустые окна многоэтажек, разрушенные дома, постройки. Встретили несколько жителей пожилого возраста. Поразило, что прямо на улицах у многоэтажек увидели несколько свежих могил с православными крестами. После этого повстречали одну русскую женщину, разговорились. Она сказала, что народу тут немного, люди живут в подвалах. Про могилы сказала, что время от времени приходили боевики по ночам, искали русских, в основном мужчин. А хоронили их, убитых, потом они, старушки. Она была очень рада и удивлена увидеть российских солдат. Приглашала зайти к ней: «Чаем напою!», но мы торопились, ушли…

Зима в Чечне – с нашей не сравнишь –

легкий морозец, снег выпадет – на следующий день растает, слякоть. Так и служили… Однажды утром – делать особо было нечего – уехал к своим в первый батальон. От штаба он находился в нескольких километрах. Там парни картошку с мясом готовили. Пробыл я там практически целый день. К вечеру поехал к себе, приезжаю, мне говорят: «Тебя обыскался подполковник Фролов». Он у нас в Мулино был командиром дивизиона, а здесь зам. комполка. Кричал он сильно: «Заправляй машину! Через пять минут выезжаем!» Куда, чего – не сказал. Как позже выяснилось, ездили в Ачхой-Мартан. Там находился полк милиции. Ездили за гуманитарной помощью. Они жили лучше нас: и форма, и жилье, и еда. Да и мужики были в возрасте. Накормили, а ночью опять в полк, в охране была БМП.

К концу 99-го полк подошел к Грозному. Город в низине, а мы стояли на высоте. В то время приходилось использовать ЗУ. Когда находились у Грозного, приходилось для себя копать блиндажи, потому что палатки периодически обстреливались снайперами из города. Машину тоже подкапывали.

Взводный по рации уточнял, какой участок, дом нужно «проработать», где могли быть боевики. «Зушка» – оружие сильное: два ствола калибр 23 милллиметра, с высокой скорострельностью. Да и дальность хорошая. Можно сказать, любое строение – в щепки. На одном участке находились пару дней. По ночам – караул, но стояли не одни, была и БМП с экипажем, да и пехоты немного. Однажды ночью, наверное, боевики срисовали нашу позицию. Сначала обстреливали из стрелкового оружия, мы – в ответ. Потом, как я думаю, из минометов, потому что был характерный свист перед взрывом. Наша пехота из БМП, в ответ, мы – гранатометом. Так всю ночь и перестреливались… Как только стало рассветать, увидели нашу машину с «зушкой». Пару снарядов все-таки в нее попало. Весь перед разбит… Боевики вроде успокоились. Нужно машину убирать, да и двоих парней из пехоты ранило. Жесткая сцепка была, подогнал «Урал», прицепил, парни из пулеметов прикрывали. Тогда взводный меня похвалил, сказал, что наградит. Да какие там награды, слава богу, что живые остались. Позже, в другой раз, днем привез матрасы, стальные принадлежности. Парни тоже стояли около города. Приехал с парнем из нашего взвода – он из Дагестана был, – запрыгнул в кузов, говорю ему: «Принимай на кузове тент, ничего по бокам не видно!», а он кричит: «Пригнись!» Я сначала не понял, только слышу по кузову шум, как пуля пробивает – одна, вторая. Наверное, в метре от меня. Срисовал снайпер… Кричат ему: «Заводи «Урал»! Отъезжай!» Думаю, сейчас спрыгну с кузова – точно попадет…

«Война уже всех достала…»

Александр Мясников, водитель «ЗИЛ-131», рядовой:

– Под Грозным это было, район примечательный, только название забыл. Мы тогда на птицеферме стояли. О чем-то по вечерам разговаривали, точно помню, что об обещанных деньгах никто не думал, все ждали дембеля. В эти дни появилась у нас молодая медичка, и кое-какие офицеры (не будем называть фамилии) приударили за ней. И как-то нас офицеры посылают за трюмо для нее, в пустые дома – обычное дело. Мы под шумок решаем заехать на рынок в Грозном и обменять ящик тушенки на водку. Но сначала заехали в брошенную деревеньку за трюмо, и тут, к нашему удивлению, из одного дома вышли пять детишек, молодая женщина и старик. Из разговора с ними стало ясно, что эта война уже всех достала, что они голодают и боятся за детей. В итоге отдали мы им этот ящик тушенки, не взяв ничего взамен. Они нам чуть в колени не попадали… Вот это я запомнил, наверное, на всю жизнь.

«Зеленку от пургена отличу, и ладно…»

Виктор Петров, командир отделения эвакуации медицинского взвода 1-го мотострелкового батальона, гвардии старший сержант:

– Когда дали команду «фас!» на Грозный, все зенитки из батальонов были переданы в полк, на прикрытие штаба. Я к комбату: «Это не мое – в тылу за юбки держаться». – «У командира медвзвода Андрея Макина контракт заканчивается, он уезжает. Фельдшер прапорщик Ольга Савкина будет заниматься медициной, а ты – хозяйством взвода». Что ж, думаю, зеленку от пургена отличу, и ладно.

С очередной партией контрактников пришел командир медвзвода, но такой спец, что даже мне, не имеющему медицинского образования, было смешно. А зенитные установки просто в полк сдал. Акт написал, и из сердца вон. Но однажды в Грозном во время боев заскочил в свой зенитный взвод. В одном из домов – темная комната, они там себе, как на зоне, сделали лежаки из досок, полумрак, свечки горят. Я зашел – весь в мозгах, в кровищи. Парни на меня такими испуганными глазами посмотрели… Видно было, что воевать они явно не хотят…