Тэртон Мандавасарпини был сумасшедшим
Шрифт:
– Ничего не знаю. Баяртай!
И так встретил их не только завбазой. Еще пара стариков вообще не захотели разговаривать. Приезжим были не рады. «Всё! Поехали к моему компану 24 , - сказал Намдаг-гуай.
– У него тут охотничье хозяйство».
Пэлжэ-ах пил кумыс, когда они зашли к нему в юрту. Он был толстый, страшный и веселый.
– За, сайн уу, Намдагаа! Эт кто такий? Русский? Оо, какой хорошенький маленький девочки-мальчики! Как Путин? Ви полюбляйте его? Ми русский
24
Жаргонное обозначение друга у монголов.
Пить кумыс было невозможно. Кислый. Терпкий. В нем плавали муравьи. Димка выпил три чашки. Зато пресный сыр был очень вкусный. Лена решила налечь на него.
Пэлжэ-ах и Намдаг-гуай закончили одну канистру и приступили ко второй. Сухэ спал в машине. У Димки расстроился живот. Лена вышла из юрты и стала смотреть на звезды.
8.
Наутро Пэлжэ-ах повез их туда, куда, как думала Лена, указывали дневники деда, и где русская экспедиция оставила зарытыми ящики с костями динозавров. У Димки болел живот. Сухэ дулся. Лене все нравилось.
– Так, здесь!
– сказал Пэлжэ-ах.
Лена и Димка начали копать.
– Не над!
– остановил их Пэлжэ-ах.
– Будем варить мясо! Потом сама копается, хэ-хэ.
Он разжег костер, установил казан, бросил туда огромные куски бараньего мяса.
– Но у нас не так много времени. Мы пока будем копать, а вы варите.
– Не над! Не над!
«Господи, когда я уже начну понимать монголов?» - подумала Лена. Димка повеселел после своего живота и пристроился к котлу с мясом. Ой, как оттуда вкусно пахло!
Вдали показался всадник. Молодой парень в шляпе. Подскакал, спешился. Узнал, что происходит, и уселся у котла. Второй всадник. Третий. Мясо кипело. Сообща выкопали большую четырехугольную яму. Это был монгольский способ копания ям в степи, поняла Лена.
Все было проверено по точному компасу. Сверено с записями, с описанием холмиков и впадин. Точно, здесь же! Нет, ничего не выкапывалось. Один песок. Парень в шляпе, его звали Доги, предложил: «Сейчас привезу Дорж-гуая. Он поможет», - и ускакал.
Дорж-гуай, маленький скрюченный старичок на очень-очень кривых ногах (таких кривых, что может быть, он был больной), выпил рюмку и заявил:
– Песчаные горки ничего не скажут. Они же кочуют, их ветер переносит с места на место. Ну-ка, налейте еще!
Глубокие знания кривоногого старичка вызвали уважение. Ему налили. Стали слушать.
Он взял палку и пошел, тыча ею в землю. Ходил-ходил-ходил. Долго. Все уже вернулись к котлу, стали потихоньку болтать. Одна Лена неутомимо бродила за старичком.
– Здесь копайте!
– наконец показал он.
– Откуда вы знаете, где копать, Дорж-гуай?
– В том месте, где когда-то копали, даже если прошло 50 лет, песок не такой плотный. Копайте.
Все дружно навалились. К
9.
Книги были на старомонгольском и тибетском языках, большие и маленькие. Заботливо укутанные в ветхие тряпицы. Никто из присутствующих, даже глубокомудрый Дорж-гуай, не мог сказать, что это такое. Ясно, что очень ценное. Прямо дух захватывало.
– Ламы во время гонений на религию прятали книги, бурханов и монастырскую утварь, - напомнил Дорж-гуай.
– Наверное, это такой схрон. Надо отдать начальникам.
– Что эти черти в старых книгах понимают? Надо везти в Улан-Батор, - возразил Пэлжэ-ах.
Решили оставить вопрос до утра. Потому что все были очень пьяные. Отметили же.
– Это сундуки Равжи!
– завопила маленькая-толстенькая нечеловеческим голосом, когда Лена утром дозвонилась до нее и рассказала о находке. – Езжайте в сомонный центр, мы как раз там будем к обеду.
– Понимаете, Дорж-гуай считает, что надо отдать сундук даргам 25 , – горестно затараторила Лена. – Дорж-гуай уже поскакал за ними, кажется. А Пэлжэ-ах говорит, что надо везти в Улан-Батор. Они поссорились. Даже подрались вчера. Пэлжэ-ах очень пьяный. Когда мы отсюда выберемся, не знаю. Димку несет. Намдаг-гуай очень ругается на «п». У меня огромная шишка на ноге, потому что меня укусил какой-то жук. Растет страшно. Наверное, это цуцугамуши. Может быть, смертельно. Все спят. Я поднялась на холм и звоню вам. А Сухэ какой-то странный. Всем недоволен. Намдаг-гуай и так и этак, а он фырчит.
25
Дарга – начальник.
Вчерашний алкоголь еще не покинул Лену. Да и вообще, слишком много событий произошло. Ей было жаль себя, хотелось плакать.
– Так, Лена, тихо, успокойтесь. Можете сказать, где вы находитесь?
– 36 градусов восточной широты и 78 градусов северной долготы, - уже плакала Лена.
– Тьфу ты, дайте трубку шоферу.
– Он спии-ит внизу.
– Как же мы вас найдем?
– Тут линия электрическая проходит. И еще разрушенные здания советской военной части.
– Понятно. Ждите.
10.
Приехала экспедиция с кругленькой-толстенькой во главе. Нельзя сказать, что все Лене сразу очень понравились. Когда она брякнула что-то про французскую революцию, Алексей сразу спросил ее, какую она имеет в виду – 1789 г. или 1848-го? Лена не была в курсе, что их было две. Соня молча смотрела на нее круглыми глазами и курила. Танич прыгала и манерно дергалась, изображая йогу. Кругленькая со своими прибауточками и так уже сидела в печенках. Но Лена даже удивилась, как обрадовалась им. Это были свои. Погружение в монгольское общество требовало перерыва.