Теряя Контроль
Шрифт:
Он сидит там, а его рука покоится на помятой и побитой коробке белого цвета. Йен не принадлежит этому месту. И это не связано с тем, что он в костюме или еще что-то, хотя его дизайнерские обтягивающие джинсы стоят как велосипед, а большие кожаные ботинки — на этот раз черные — могут быть приняты в качестве месячной аренды. Дело в том, как Йен ведет себя, словно хозяин здесь он. Малкольм отходит в сторону с руками, засунутыми в карманы джинсов, переминаясь с ноги на ногу, как будто мой брат — посетитель, а не наоборот.
— Тайни, — протягивает
Я понимаю, что лучше всего разрешить эту ситуацию полюбовно. Бросив шлем на диван в гостиной, сажусь напротив Йена.
— Клевая тачка.
— Спасибо, — он улыбается. — Быстро разобралась.
— Ну, это не сложно. Богатенький мальчик. Дорогая машина. В этом районе такие не водятся.
Он незаметно переводит глаза на Малкольма.
— Вот только не все замечают.
Я умолкаю, так как мне не нужны проблемы с Малкольмом, ведь он все еще моя семья, и у меня нет желания выслушивать оскорбления в его адрес. Если это делаю не я.
Йен наклоняет голову, и мы сидим в полной тишине, ввязываясь в непонятную битву за контроль. «Я могу просидеть так всю ночь» — говорит мой пристальный взгляд. Но под столом я прижимаю ноги друг к другу, и моя киска сжимается, словно ожидает чего-то большего, чем мои пальцы, входящие в нее.
Его самодовольная улыбка кричит: «Я достаточно долго практикую подобные игры», а его глаза пронзают меня насквозь. Если я посмотрю под стол, то подозреваю, что увижу выпуклость на его штанах. Мне требуются сверхчеловеческие усилия, чтобы не нагнуться.
Малкольм разряжает обстановку.
— У Йена к тебе предложение, — выпаливает он.
Держу пари, так и есть. Даже на невозмутимом лице Йена мелькает крошечная ухмылка из-за того, как двусмысленно звучат слова моего брата. Мы продолжаем смотреть друг на друга, и я все больше завожусь. Черт.
Наконец, Йен решает сдаться первым.
— Да. Мне нужен тот, кто поработает на меня два-три месяца.
— И каковы условия?
— Объясню позже, если согласишься. — Он щелкает пальцами, и Малкольм сразу же достает две страницы, очень похожие на контракт, который я приносила, только с меньшим количеством слов. — Это соглашение о неразглашении. Все просто. Я открою тебе кое-какую информацию, в обмен ты еженедельно будешь получать определенную сумму денег наряду с другими вещами, которые тебе понадобятся для требуемой работы. Кстати, после окончания вещи можешь оставить себе. Единственное условие — ты никогда не раскроешь того, что я тебе скажу. Как видишь, все очень просто.
Касаюсь документов, но ближе их не придвигаю.
— Сколько?
— Десять тысяч в неделю.
— Что? — я отталкиваюсь от стола. — Какой сумасшедший будет платить
— Предполагаю, ты не знаешь, кто я? — спрашивает он, на что я качаю головой. — В прошлом году я зарабатывал по двадцать пять миллионов долларов в день. В этом году я приближаюсь к отметке в тридцать семь миллионов. В день, — произносит он, особо выделяя последнее слово. — Эта сумма настолько мизерна, что моему бухгалтеру вряд ли придется списывать ее.
Упоминание о бухгалтере слегка ослабляет мой страх, ведь если он у него есть, значит, то, чем он занимается, не может быть незаконным? Я скольжу в кресло, так как от произносимых им сумм у меня подкашиваются коленки. Неудивительно, что Малкольм подпрыгивает, едва Йен щелкает пальцами.
— Похоже, ты собираешься платить мне слишком мало, — выговариваю я медленно, пытаясь решить, хочу ли работать на человека, к которому меня безумно влечет, и который предупредил, пусть и один раз, что намеревается преследовать меня… Понятия не имею, что он со мной сделает, когда поймает, но у меня также нет времени на проигрывание сценариев, потому что если я сделаю это, в итоге превращусь в растекшееся на полу желе.
Стоявший позади меня Малкольм, кажется, задыхается, но, судя по блеску в глазах Йена, могу сказать, что он совсем не обижается.
— Если справишься с работой, получишь бонус.
Он называет сумму, Малкольм начинает кашлять, у меня же кружится голова. Бонус в полмиллиона долларов? Я могла бы купить квартиру, когда перестану на него работать.
— Что я должна делать? — спрашиваю я, но не знаю, заботит ли это меня сейчас.
До тех пор, пока мне не нужно кого-то убить, пытать или раздвигать ноги, я точно буду в деле, и, возможно, даже сделаю что-то из выше перечисленного.
— Подпиши соглашение, — он пододвигает ко мне бумаги.
— Должна ли я спать с кем-нибудь?
— Нет.
— Даже с тобой? — я всматриваюсь в него сквозь ресницы, не обращая внимания на стоящего позади Малкольма. По лицу Йена пробегает улыбка. Он наклоняется ближе таким образом, что только я могу его услышать.
— Конечно, если захочешь, — делает он паузу, после чего добавляет, — а ты захочешь.
Фыркаю от отвращения лишь для того, чтобы скрыть тепло, охватившее мое тело от его провокационных слов, я с презрением смотрю на бумаги.
— И чем мне это грозит?
— Если проболтаешься, заберу все деньги назад. Малкольм уволит тебя, а я разрушу твою жизнь. Позабочусь, чтобы ты никогда не смогла найти другую работу, — произносит он спокойно, словно читает список покупок. На этот раз по спине скользит страх. — Но, я не думаю, что ты станешь разглашать информацию.
— Откуда знаешь?
Но он прав. Я не проговорюсь, даже если сделка не состоится. Я не стукачка.
— Потому что ты преданная. Очень преданная. Ты не желаешь слышать плохого о своем брате и ведешь дела с сомнительными людьми только потому, чтобы обеспечить лучшую жизнь для кого-то из своих близких.