Тест на отцовство
Шрифт:
Но стоило мне хоть немного успокоиться и нырнуть в поверхностный сон без сновидений, как громкий крик заставил меня подскочить на кровати.
– Нет! Не хочу! Нет! – кричала Соня, и я со всех ног бросилась на звук.
Чуть не переломала ноги, споткнувшись на лестнице, но в ту секунду мне было плевать на все – лишь бы помочь малышке. В голове роились самые страшные мысли. Что с ней?! Ее ударили? Она упала, обожглась, порезалась? Или в доме грабители?! Если хоть кто-то, хоть один человек посмеет причинить боль моей девочке, я зубами перегрызу ему сонную артерию, выцарапаю глаза…
– Явилась! – насмешливый голос окатил меня ушатом ледяной воды. – Хорошая же из тебя няня, если ты спишь, вместо того, чтобы паковать детям чемоданы.
Я застыла на пороге гостиной, едва переводя дух от ужаса: посередине комнаты стояла Ирина и дети. В дорожной одежде, с рюкзачками…
– Что… Что… – я никак не решалась озвучить страшную догадку.
– Что происходит?! – рявкнул за моей спиной Кирилл. – Что ты сделала с ребенком?!
– Я? – наигранно удивилась белокурая стерва. – Ничего. Мы просто собирались домой.
Скажи спасибо, что я вошла в твое… хм… положение, и дала немного отдохнуть после твоих ночных развлечений! И не беспокойся – теперь тебе с твоей нянькой никто не помешает. Все равно дети для вас были только прикрытием. Лишним неудобством. Мои бедные пупсики…
– Не смей! – прорычал Кирилл и рванул к ней.
Я испугалась, что он ударит ее на глазах у детей, и хоть у меня самой в ту секунду руки чесались от желания разбить ей лицо, я вцепилась в руку Кирилла.
– Постой, не надо… Дети…
– А вы что, и правда развлекались ночью? – Марк удивленно склонил голову набок, переводя взгляд с меня на отца. – И почему не позвали нас с Соней?
– Не верю, – девочка шмыгнула носом: глазки покраснели от слез, на ресницах застыли крупные капли, кажется, она все утро плакала. – Они не стали бы играть без нас…
– О, еще как стали бы, – пренебрежительно отмахнулась Ирина. – Уверяю тебя, милая моя, твоей Лене глубоко наплевать, с кем играть и когда. Но не расстраивайся – она ведь просто прислуга, а прислуга работает ради зарплаты. И только мамочка всегда будет вас любить.
– Нет! – отчаянно выкрикнула Соня, и слеза скатилась по щеке. – Нет! Нет! Нет! Не правда!
– Я очень тебя люблю, милая, – прошептала я, изо всех сил пытаясь не разреветься. – Иди ко мне…
– Не смей. Прикасаться. К моей. Дочери! – слова Ирины хлестали меня кнутом. – Мы уезжаем из этого борделя – сейчас же.
– Ты никуда не заберешь детей, – отрезал Кирилл и отобрал у бывшей чемодан. – Сама можешь катиться на все четыре стороны, а они останутся здесь.
– Правда? – елейным тоном переспросила Ирина и усмехнулась. – А я вот почему-то думаю, что нет.
– Думать можешь все, что хочешь, я не отпущу детей, – нахмурился Кирилл. – Тем более – с тобой.
– И на каких же основаниях? – она подошла ближе и провела ногтем по его плечу. – Позволь напомнить: я – их мать. А ты – формально – никто.
– Я сделал тест, и юридические нюансы – всего лишь вопрос времени…
– Ага, – она довольно кивнула. – Времени. Вот только пока ты никто, и если я захочу, могу в любой момент вызвать полицию. Сказать, что ты похитил моих детей, – она изобразила испуг. – Что ты угрожал мне, шантажировал, требовал выкуп… Обижал малышей…
– Но это же не правда, – со всей своей детской непосредственностью вмешался Марк. – Папа нас не похитил, ты сама…
– А вот это, милый, тебя не касается, – с улыбкой процедила Ирина. – Бери свои вещи – хотя по мне все это барахло надо отправить на свалку, дома у тебя игрушки гораздо дороже – и иди в машине. Как говорится, в гостях хорошо, а дома – лучше.
– Это и есть наш дом! – храбро возразил Марк, но его глаза уже наполнились слезами. Мальчик держался изо всех сил, чтобы не заплакать, и у меня сердце разрывалось от невозможности к нему прикоснуться.
– Все хорошо, малыш, – я присела на корточки и до боли сжала пальцы, ногти впились в ладонь – я не должна была плакать при нем! Не должна! – Ты еще обязательно приедешь. И мы увидимся…
– Не надо врать моему ребенку, – перебила Ирина, обхватила пальцами его тоненькое запястье и потащила к выходу. – Идем, Марк, Софи. Скажите папочке Кириллу «пока» и поедем уже. Так и быть, можем заехать в ресторан. Поедите мороженого, пока мамуля сделает маникюр, – она брезгливо оглядела ноготь, испорченный Принцем.
– А как же попугай?! – Соня утерла нос рукавом. – Принц ведь без нас будет скучать… И… И мы…
– Не будет этой гадости в моем доме, – поморщилась Ирина и прошествовала к дверям, волоча за собой Марка. – Я уже говорила – никаких животных. Грязь, шерсть, микробы… А когда он сдохнет, что прикажешь с ним делать?
– Принц умрет?! – ахнула Соня.
– Давай быстрее! – раздраженно приказала Ирина. – Долго мы тут будем болтать?
Узкие плечики поникли, и девочка обреченно пошла следом за матерью. Бросила на меня последний взгляд, полный боли, тоски и разочарования, и мне показалось, что меня режут наживую.
Соня, моя девочка… Моя милая девочка… Прости меня… Что с тобой сделала эта женщина? Ты всегда была бойкая, упрямая… Прости… Это все из-за меня!
Слова комом стояли в горле, и я не решалась произнести их вслух.
Произнести правду. А разве нет?! Если бы я не позволила вчера Кириллу поцеловать меня? Если бы вовремя оттолкнула его, убежала? Я поддалась глупому безнадежному желанию, наивная дурочка. Зачем?! Чтобы разозлить Ирину еще больше?! Я просто ткнула палкой, разворошила осиное гнездо, и прилетело всем. Кирилл, бледный и убитый, молча наблюдал за уходом своих детей. А что он мог сделать? Вся власть, все ниточки сошлись в когтистых лапах этой дряни! И если бы только я послушала ее сразу, в тот первый день, когда она велела мне убираться… Если бы только была разумной и оставила в покое мужчину и детей, на которых не имею никакого права… Тогда они были бы сейчас вместе! Марк, Соня, Кирилл… Маленькая, крепкая семья… Ирина не стала бы мстить! Зачем ей дети? «Неудобство» – так она их назвала? Нет, всего этого не случилось бы, если бы я не разозлила ее. Она мстила, завидовала, бесилась. И все потому, что я поддалась глупым чувствам…