Тетрадь первая
Шрифт:
«Бюллетень болезни» оставляю, как был, в тетрадке — видите, я правдива и не пишу, что жгу.
А Вам, дружочек — и задумываюсь: не знаю, чего пожелать?
Расставание или разминовение — не знаю. М. б. расставание — на день, м. б. разминовение — на жизнь. Я сыта ожиданием и тоской и сознанием несправедливости и праздным биением в стену, всё это не для меня, я в такие времена не живу. Мне нужно быть и расти, так я по рукам скована.
Милый друг, сейчас мы друг от друга дальше, чем были вначале — между нами живой человек [204] .
204
Речь идет о К. Б. Родзевиче.
205
кроме напряжения, т. е. — всего. 1932 г.
Друг, если бы Вы тогда, после выяснения, рванулись ко мне, нашли бы простые слова, ничего бы не было, но — Вы велико- и равнодушно поручили меня Богу — я без иронии — т. е. большой дороге: вернули меня домой, отказались от меня. (Я слов не боюсь.)
Презренную и прекрасную бренность.
До свиданья
То есть:
До страданья
Океаний
сады.
До свиданья:
То есть
До страды
Новой…
Расставаний
Розные
Столбы…
До свиданья
То есть:
До страды!
В пламенем
Игравший хворост,
До свиданья:
До ножа — еще раз
В грудь —
До свиданья:
То есть:
До суда
Дня —
Где растаптывавших сердце — судят.
— поправший всё! —
Где за сирое мое словцо
Там станций
Где за сирое мое словцо: останься…
Тише всего
Веко — к оку.
Тише всего —
Шаг судьбы
(Дно оврага — 10-го сент<ября> 1923 г., Никогда не узнаешь, что жгу [206] : варианты:)
Недоверчивым внукам своим поведай:
— Просто — с ангелом лечь!
Прав, что слепо берешь. От такой победы
Руки могут — от плеч!
О, не вглядывайся! Под луной бродячей
206
Цикл «Овраг».
С кем — и мало ли спал?
Прав, что слепо берешь. От такой удачи —
Слезы могут — из скал!
листвой |
Под луной | пад'yчей — во мне, бродячей —
Кто судьбы не искал?
О, не вглядывайся! Под листвой падучей —
С кем и мало ли спим?
, сухие сучья…
С летом кончено сим.
Проходные руки, стихи на случай —
С часом кончено сим
Ночь. Листвы падучей
Дождь. Сухие сучья
Рощ. Из синей тучи
Столп: стальная кось
Ночь.
Дождь. Сухие сучья
Рощ. Меж лбом и тучей —
Мост: стальная кось.
… и руки —
Врозь.
(Запись невероятно-сокращенная и мелкая, догадываюсь с трудом:)
Если Вы внимательно вчитаетесь в первое после разминовения, очень внимательно, сверх, Вы поймете что в жизни моей не всё как месяц назад. Разбег был взят слишком большой, я уже неслась по пути живого (допелась!) если это был бы столб я бы разбилась. Не хочу договаривать словами, хочу чтобы Вы поняли так, и так поняли (правильно). Я могла бы Вас вовсе не мутить, но — здесь всё начистоту, иначе вся встреча не будет стоить ни копейки. (NB! в конце фразы сомневаюсь, прочесть невозможно, восстанавливаю изнутри и более подходящего (и по виду) не нахожу.) Человек со мной рядом. Ваше дело поставить его — между нами. Счастлива ли я с ним? Да. Пос. ум. (?) <сверху: Посколько умею (?)> Не скрою, напиши Вы мне это, я бы сказала: как я — (?) Посему, если будет — не пишите. Ничего не знаю о будущем, — м. б. и мост! (т .е. с моста, 1932 г.) Мне нужны руки люб. др. (любого другого?), хотя бы, чтобы в последнюю минуту — столкнул. Этот человек — хороший повод для смерти, всё налицо. Чары чуждости.
Запись — другому [207] :
Веянье севастопольского утра: молодость, свежесть, соль, отъезд. Так складывались у меня чувства к человеку. — Господи, научи глядеть вглубь! — А сейчас вспоминаю как и я всегда сердечно удерживала Вас.
(NB! Севастополь: его рассказ. Чувства — м. б. о моих к нему в связи с его рассказом. (NB! Я и по сей день способна любить человека «за Севастополь».) Господи, научи — его, конечно (меня, пожалуй — разучи!). Посл<едняя> фр<аза>, очевидно, обо мне: как я его, и не любя, сердечно удерживала (NB! любила бы — не удерживала бы!). И уже явно к нему:)
207
К. Б. Родзевичу.
Ваше прошлое, к<оторо>го я не знаю, для меня — клад. Вы пришли ко мне богатым — хотя бы страданиями, к<отор>ые вызывали! унизанный, как жемчугами — слезами оставленных. Пусть всё это не так было, я иначе — не увижу!
Дно Оврага: варианты:
С койки затхлой
Ночь по каплям
Пить — другую поищи!
Тьма — без пятен,
Дождь — бесплатен,
Смерть беспошлинна в ночи.
Я вечность знала в чаду часов,
В распутице чувств и стрелок.
: песок
В песочнице — слишком мелок!
Когда ж поедем?
В Бессмертье что час — то поезд!
К тому же:
Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость. Помните, что я Вам говорила: окунать внутрь и так глядеть. Так Вас сейчас окунаю. И гляжу. И вижу. Моя задача (о, у Вас тоже есть своя!) доказать Вам нищету мира вещественного: наглядных доказательств. Знаете, иногда я думаю: ведь я о Вас почти дословно могу сказать то, что говорила о Казанове: — «Блестящий ум, воображение, горячая жизнь сердца — и полное отсутствие души». (Раз душа не непрерывное присутствие, она — отсутствие.) Душа это не страсть, это непрерывность боли.